Бондаренко Олег Ярославович
Кыргызстан, Бишкек
Родился в 1960 г. на Украине. Учился в Донецке, работал управляющим банком на Южных Курилах. В 1992 г. переехал в Бишкек, где сотрудничал с газетами и радио, был менеджером ряда частных компаний. В 2008 г. разработал и запустил проект цифровой многоязычной онлайн-библиотеки wwwliteratura.kg.
Пишет для души. Его произведения переведены на японский и французский, изданы отдельной книгой в Германии, опубликованы в толстых литературных журналах, в т.ч. «Дружба народов» (Москва). Творчество автора включено в программу Киргизско-Российского Славянского университета (КРСУ). Кроме того, занимается научным поиском, имеет работы по уровневой философии и нелинейному уровневому подходу (междисциплинарное направление, альтернативное синергетике).
Рассказы на разные темы:
1. Рейс триста тридцать десять
2. РЫБНАЯ СКАЗКА
3. ТЮРЕМНАЯ СКАЗКА
4. ЦЕННЫЙ СПЕЦИАЛИСТ
Рейс триста тридцать десять
…Терпеть не могу заправлять самолёты! Когда мне приходится это делать, то всё внутри меня протестует, и сердце заходится от ярости, и руки дрожат – ведь это не моя, не моя работа! Но поскольку деваться всё равно некуда, сам себя утешаю: успокойся, дружок, тише-тише; ведь от этого в конце концов зависит твоя жизнь…
Да и не только твоя. Твоих пассажиров.
Поэтому покорись. И делай как надо. На совесть.
Вот я и делаю… И до сих пор никто не пожаловался на недостаток моего профессионализма. А мои личные переживания и ощущения остаются, как всегда, внутри меня…
Пахнет авиационным керосином. Я заканчиваю заправку, перехожу по крылу «Боинга», закрываю всё, что положено, и в последний раз проверяю готовность к полёту. Так, клянусь Богом, что всё о’кей! Смотрю на часы и в сторону аэропорта – похоже, скоро подъедут пассажиры. Ну, как обычно – опаздываю! И ещё, не дай Бог, диспетчерская мне отметит опоздание – надо спешить! Я быстро слезаю вниз, по лестнице, сажусь в заправщик и выруливаю подальше от полосы.
Ставлю автоцистерну на служебной стоянке, расписываюсь, где надо (сдал – принял), на ходу обмениваюсь впечатлениями с представителями наземных служб и – бегу переодеваться. У меня остаётся не более пяти минут!
Заскакиваю в дежурку, здесь же недалеко, в боковой части терминала. Так, тут комната есть одна, для лётного состава… Быстро, быстро! Надеваю голубую рубашку, красивый синий костюм: брюки, китель, форменную фуражку с крылышками – всегда ведь надо достойно выглядеть, чтобы и пассажирам было приятно, и за авиакомпанию не стыдно. Причёсываюсь, сбрызгиваюсь одеколоном (чёрт, остаточный запах керосина ничем не перебьёшь!), гляжусь на себя в зеркало – ну, хорош, хорош. Вроде бы всё нормально.
Поглядываю с тревогой на часы – остаётся всего ничего. Выскакиваю на поле и мчусь к своему самолёту. Парни из аэродромной обслуги проезжают мимо на электромобиле – кричат: садись, мол, подвезём! Прыгаю к ним: здрасьте, как дела, что нового, спасибо, мужики, что подбросили! Вылезаю прямо на ходу – и вовремя: пассажиры уже подтягиваются к «Боингу», окружив трап, и, кажется, кое-кто начал проявлять нетерпение.
Сохраняя достоинство, здороваюсь со всеми. Я – командир экипажа. Взбегаю наверх, захожу в салон (пока ещё пустой) и скоренько переодеваю пиджак – ведь встречать пассажиров и рассаживать их по местам командиру лично вроде бы как не пристало. Уф-ф-ф! Едва успел! Официально открываю двери самолёта – для ждущих внизу людей, торжественно спускаюсь к ним по трапу (уже в форме бортпроводника) и широко улыбаюсь – от уха до уха.
Пассажиры, переговариваясь, цепочкой тянутся с земли в салон, проходят внутрь – кто в бизнес-класс, кто в эконом. А кто-то и в первый. Я едва успеваю бросить взгляд на их посадочные талоны и дать указания: вам налево, вам направо! Прошу Вас, не задерживайтесь, проходите! Мы рады видеть Вас на борту нашего самолёта! Располагайтесь, но чтоб удобно было и другим. Так, пожалуйста, примите вещи. А Вашу сумку, мадам, – позвольте, я поставлю её на полочку. Спасибо, мадам. Да-да, Ваше место 38в. Очень хорошо! Малыш, тебе нравится у нас здесь? Скоро-скоро мы полетим!..
Наконец люди расселись. Пробегаю по салону, дарю пассажирам приветливые, наполненные теплом улыбки, одновременно зорко выслеживая неправильно пристроенную ручную кладь, помогаю кому-то, кто что-то не так сделал. Затем заскакиваю в кабину пилота – взлетать-то тоже нужно, быстро перебрасываюсь парой слов по радио с диспетчером и запускаю моторы: пусть пока прогреваются.
Опять в салон. Улыбаюсь. По пути закрываю наружную дверь в самолёт – так, теперь уже точно мы все в сборе, и можно отправляться в полёт. Эх, ну что ж так много сделать нужно по окончании посадки: и то, и то, и то; прямо не знаешь, за что хвататься.
Обращаюсь ко всем по системе внутренней связи. Говорю в микрофон:
– Уважаемые пассажиры! От имени экипажа рад приветствовать вас на борту нашего лайнера, выполняющего рейс по маршруту Арктика – Антарктика (ой, это я так шучу; вполне возможно, наоборот). Ну да, рейс триста тридцать девятый – это туда, а триста тридцать десятый – стало быть, оттуда. Наша авиакомпания постарается, чтобы ваш полёт проходил максимально комфортно. А сейчас – прошу вас пристегнуть ремни!
Бегу в салон бизнес-класса. Проверяю, как все выполнили мою просьбу. Улыбаюсь. Показываю, где аварийный выход и как надевать маски для дыхания – ну, в случае чего. Затем перехожу в эконом-класс – быстро, быстро, ведь моторы уже достаточно прогрелись (я слышу по звуку), и скоро диспетчер даст разрешение на взлёт. Повторяю в эконом-классе все свои наставления. Улыбаюсь. Но в глубине души нервничаю – потому что в кармане моей куртки стюарда запипикал приборчик, вызывающий меня на связь.
Ускоренным шагом возвращаюсь в кабину. Сбрасываю на ходу куртку стюарда, надеваю форму пилота. Сажусь в кресло, откликаюсь на вызов диспетчера и – быстро-быстро! – выполняю все процедуры, предшествующие взлёту. В кабине, кроме меня, никого нет – увы, наша авиакомпания переживает не лучшие времена, и сокращение персонала следует за сокращением. Но надо жить. Надо работать. И я, вздохнув, вывожу «Боинг» с места его стоянки на взлётно-посадочную полосу номер четыре, и жду своей очереди, попутно проверяя по приборам работу всех бортовых систем.
Двигатели взвыли – их режим вышел на полную мощность. «Вот чёрт! – ругаюсь я про себя, – не успел лично поприветствовать пассажиров первого класса! Могут пожаловаться начальству; с этих ребят сбудется… Вот сейчас взлечу – и срочно, срочно к VIP-ам!»
Диспетчер даёт добро. Я переключаю тумблеры в нужное положение, выпускаю закрылки, трогаюсь, решительно набираю скорость – всё быстрей и быстрей; полоса стремительно несётся передо мной; беру штурвал на себя и – пошёл вверх! Слежу за высотой. Общаюсь с диспетчером. Убираю шасси. Земля за окнами – внизу, накренилась; видны разноцветные квадратики полей. Это я разворачиваюсь. Блин, звонок из пассажирского салона некстати… Нехотя отвлекаюсь – видимо, придётся идти туда, хотя по идее во время взлёта все должны оставаться на своих местах и вести себя спокойно.
Тяну время – ещё чуть-чуть порулю, может, успею выйти на курс – но эти там, в салоне, опять меня вызывают. Вздыхаю. По-наглому продолжаю управлять, хотя и понимаю, что мне это, скорей всего, зачтётся… Ставлю самолёт на автопилот. Встаю, переодеваю куртку – на форму стюарда. Иду в салон. Быстро – ведь надо вернуться поскорее, потому что заданная высота ещё не набрана. Ну, что сегодня за день такой.
– Слушаю Вас, мадам. Плохо Вашему малышу? Да, конечно, вот специальный бумажный пакетик – от нашей авиакомпании…
***
Ещё через полчаса мне приходится возиться на кухне. Шутка ли – накормить такую уйму народу?! Я достаю множество упаковок с едой и ставлю их разогреваться в микроволновку. Пока разогреваются – успеваю пробежаться по салону, разнося напитки. Так, соки, вода, кока-кола – а Вам чаю? Без проблем! Сейчас будет обед, так что прошу приготовить Ваши столики!..
Разношу порции. Блин, опять пипикает мой приборчик. Чертыхаясь (втихомолку, чтобы публика не услышала), пытаюсь пролезть между тележкой и рядами кресел – и бегу в кабину пилота. Быстро, быстро! Связываюсь с землёй. Ну, конечно, корректировка курса… Грозовой фронт идёт – этого мне только не хватало! Хоть бы с обедом поскорей закончить! Грустно высчитываю траекторию изменённого маршрута – так и быть, обогну грозу с юга; сажусь за штурвал, отключаю автопилот, набираю высоту. Вон тучи уже видны. Крошечные молнии вдали сверкают. Ну, что же, сам себе ведь профессию выбирал, что теперь жаловаться…
С неспокойным сердцем возвращаюсь в салон. Продолжаю раздавать обеды – ну, и грязную посуду приходится забирать у пассажиров. Вообще-то я её должен по идее помыть (ту, которая не одноразовая), но – да ну её! Не сейчас! Как грозу пройдём, этим и займусь! А пока… Улыбаюсь какому-то капризному бизнесмену, который непременно хочет получить порцию виски и кофе – ах, кофе! Я и сам бы сейчас выпил чашечку горячего кофейку! Но не успеваю, не успеваю. Каждый раз, когда наливаю себе кофе, он стынет потом, поскольку непременно найдётся что-нибудь, что меня отвлечёт. Ни разу так и не удалось попить горячим…
Вот чёрт! Тряхануло! Ни фига себе воздушная яма! Пассажиры встрепенулись, заволновались. Успокаиваю их с улыбкой – мол, экипаж знает своё дело, прошу всех оставаться на своих местах. Спокойно! Спокойно! (Это я сам себе). Пытаясь не упасть от усилившейся турбулентности, пробираюсь в голову самолёта – в кабину пилотов.
Быстро. Быстро. Надо поспешить. Вот дьявол! Ещё одна воздушная яма!..
***
…Приземляюсь я, совершенно обессиленный. Долгие десять часов полёта кого угодно доконают – при таком-то режиме работы. Да, мне удалось прикорнуть минут двадцать – до тех пор, пока какая-то кинозвезда из первого класса не пожелала выговориться, и я вынужден был подать ей шампанское в ведёрке со льдом и вежливо слушать рассказ про то, как её никто не понимает в Голливуде. Потом случилась неприятность со старушкой из эконом-класса (она забыла в багаже своё лекарство), потом ещё я пару раз разносил газеты и прохладительные напитки по рядам и, наконец, забрезжил вдали свет города, в который мы и летели весь световой день.
Вконец одуревший, я, как музыку, слушаю указания диспетчера – на какую полосу должен совершить посадку. Ужасно хочется в туалет. Вы представляете, я даже забыл о том, что мне нужно сходить по нужде, и по глупости терплю всю вторую половину полёта…
Садимся в темноте на бетонную дорожку, подсвеченную сотнями огней. Я объявляю пассажирам о конце нашего путешествия, сообщаю о температуре за бортом, благодарю всех от имени экипажа и желаю счастливого пути – тем, кому предстоит пересадка. Едва затихают двигатели, я (предварительно поставив самолёт в указанное место) стремительно выскакиваю в салон, прямо на ходу застёгивая куртку стюарда.
– Уважаемые пассажиры! – скороговоркой выпаливаю, улыбаясь – из последних сил. – Просим вас оставаться на своих местах до тех пор, пока не подадут трап. Из аэропорта вы можете проехать в город на экспрессах такого-то маршрута…
Потом я приветливо провожаю всех, кто спускается вниз, на землю: туристов и командировочных, местных и приезжих, пап и мам с детьми, студентов, прилетевших сюда на каникулы, группу религиозных деятелей, прибывших на свой съезд, стайку школьных экскурсантов и, конечно, – её, ту самую кинозвезду, которая смотрит на меня так, словно мы никогда не встречались.
К трапу подают аэродромный автобус. Люди, переговариваясь, набиваются в него, как сельди в бочку, и я, убедившись, что все-все-все в сборе, сажусь за руль. Трогаюсь. Подъезжаю к терминалу. Его яркие огни пылают в ночи, и мне радостно, что всё наконец закончилось. Пассажиры организованно выходят в зал прилёта, а я сижу, тупо сжимая баранку, и не знаю, сумею ли встать из-за неё.
Через некоторое время выхожу из пустого автобуса и иду, пошатываясь от усталости, через ярко освещённое поле с сооружениями наземных служб – в ту часть здания, где расположены комнаты для персонала. Захожу в вестибюль. Осматриваюсь. Пусто. Светло – от ослепительного электрического света. Гулкие коридоры. Двери. Двери. Номера. Один из них – вот этот – кажется, мой…
Не раздеваясь, падаю пластом на постель. Мгновенно засыпаю. Но вскоре просыпаюсь от звонка. Спросонок, плохо соображая, что делаю, достаю мобильник. Прикладываю к уху. Слушаю. Вопрос:
– Знаете, меня интересуют рейсы вашей авиакомпании.
Заученным голосом отвечаю:
– Мы рады, что Вы решили воспользоваться нашими услугами. Как раз сейчас действуют сезонные скидки на ряде направлений. Могу предложить Вам рейс триста тридцать десять… – И объясняю.
Говорю долго-долго. Обстоятельно. Со знанием дела.
Клиент остаётся доволен, и мы оформляем заказ.
В конце концов я вырубаю телефон. Вырубаю…
Бессильно роняю руку с трубкой на кровать. И куда-то проваливаюсь… Вокруг меня тьма…
Завтра, точнее, уже сегодня утром новый рейс – в пять тридцать. Надо хорошенько выспаться. Я похрапываю.
***
РЫБНАЯ СКАЗКА
Где-то в глуши, на южном берегу Иссык-Куля, закинул старый рыбак невод в озеро и поймал Золотую рыбку.
– Отпусти меня, старче, – молвила рыбка, – я исполню любые твои полтора желания.
– А почему не три? – не понял старик.
– Видишь ли, я рыбка не эгейская, а иссык-кульская… Мои возможности ограничены.
– Ладно, давай полтора. Но, впрочем, как это?
– Как-как? А так! Одно желание я выполню. А другое – пообещаю!
(Местный фольклор)
В одной далёкой стране жил да был старый, многоопытный рыбак. Однажды он вытаскивал из воды сети, и вдруг увидал запутавшуюся в них здоровенную морскую форель. Её чешуя отливала золотом. Старик немало повидал на своём веку, но такой рыбины-красавицы ему до си пор встречать не приходилось.
– Никак генетические мутации, – пробормотал про себя довольный обладатель форели.
Рыба что-то пропищала.
– Она ещё и говорит! – изумился старик. – Ну, точно, это дело учёных. Или специалистов Чернобыльской АЭС. Ну, и что же мне с такой диковинкой делать?..
Рыба между тем силилась что-то произнести. Рыбак, наконец, разобрал отдельные, вполне осмысленные звуки, складывавшиеся в слова. Форель выговаривала их с трудом, и при том – с едва уловимым восточным акцентом.
– Судьба… – тихонько лепетала рыба.
– Не понял?
– Я твоя судьба… Меня послал владыка…
– Ты имеешь в виду нашего Президента? – полюбопытствовал старик.
– Нет-нет, владыка всех вод… Морской, речной, озёрный, океанический, болотный, грунтовый, ирригационный и водопроводный. Он давно наблюдает за тобой, и ему приятно сделать тебе подарок. Я готова исполнить любое твоё желание! Загадывай.
Старик внимательно посмотрел в форелевую морду.
– И почему я должен верить всякой говорящей рыбе?.. – грустно спросил он. – Тут и люди много чего обещают. Но не делают. Нынче не те времена.
Форель, похоже, обиделась.
– Мы, живущие в водах, не умеем врать! И глаза закрывать не умеем! И взгляд отводить, – а ведь когда врёшь, так всегда и получается!.. Если бы я сказала, что пообещаю, то только бы пообещала. А я говорю: выполню. И поэтому не тяни время, загадывай, ведь мне на суше так тяжело дышать!
Старый рыбак стал лихорадочно прикидывать, что бы такое попросить у рыбы. Ему почему-то захотелось дом, новый невод, катер, яхту, BMW и кредитную карточку.
– Не советую, – мрачно просипела рыба. – Это всё мирская суета.
– Да понимаю я, чай не семнадцать лет! – вздохнул старый. – Мне бы здоровья, молодости, энергии, хорошего сна, аппетита и чтобы кости не болели…
– А свою старуху забыл? – набычившись, спросила рыба. – Вот станешь сам молодым, а ей каково? Впрочем, это, конечно, не моё дело…
– Ну, что ты! – примирительно сказал старик. – Я и ей добра желаю!
– Тогда помни, что у тебя только ОДНО желание. Я предупреждаю!
– Может, богатства? – разволновался рыбак; ему вдруг страшно захотелось, чтобы и рыба-благодетельница осталась довольна.
– Нет проблем, – заверила форель. – Могу подсказать, где найти клад с затонувшего галеона. Но, знаешь ли, богатство само по себе не приносит счастья, это проверено со времён Монте-Кристо!..
Старик задышал часто-часто, и пот проступил на его тёмном, обветренном челе. Где-то рядом с шумом накатывали на берег волны.
– Я, кажется, знаю, – наконец, вымолвил он. – И ты мне подала неплохую идею. Я попрошу счастья. Можно?
– Разумно, – согласилась рыба. – Твоё личное счастье предполагает наличие у тебя здоровья, душевного покоя, умиротворённости и, понятное дело, финансовой стабильности. Однако как быть, если рядом будет страдать твоя вторая половина – думаешь, удастся сохранить то, чего ты достиг?
– Нет-нет! – воскликнул старик. – Я имел в виду нам с нею общего счастья!
– Хм, – хмыкнула рыба. – Общего счастья… Ну, а дети, внуки? Как, а? Вся твоя семья?.. Допустим, вы с бабкой будете счастливы. А внук Колька в Москве пускай болеет, да? Что за бездушие! Что за жестокость! Ну и дела!
Старик почувствовал, что у него потемнело в глазах. Или это потемнело над водою небо?..
– Что ты! Ты меня неправильно поняла! Я имел в виду, чтобы вся моя семья была счастлива!
Рыба задумчиво посмотрела на него. Помолчала. Поразмышляла. Вслушалась в плеск волн.
– Семья, говоришь… – она шевельнула жабрами и дёрнула хвостом. – Тут, понимаешь, какое дело… Вот вся твоя семья будет счастлива. Вы будете обеспечены, вам будет хорошо. А тем временем вашим друзьям, знакомым, соседям, коллегам по работе о счастье останется лишь мечтать?.. Представляешь – ты наслаждаешься, а они мучаются… Бесконечные семейные драмы, беды и горести, измены и обман, болезни, аварии, несчастные случаи, увольнения с работы, непонимание родных, конфликты с детьми… Сколько ты сможешь выдержать в такой обстановке?
Старый рыбак сглотнул слюну, и ему стало до чрезвычайности неуютно. Он вспомнил семью друга, которой постоянно в жизни не везло, и на миг вообразил себя предателем.
– Слушай, рыбка, я думаю, в твоей власти осчастливить всех моих близких, родных и друзей, – набравшись смелости, сказал он. – Ты, пожалуй, права. Чтобы почувствовать себя свободным, надо видеть свободные лица вокруг себя.
– Ага, ага! – форель в ответ забила хвостом, и что-то зловещее появилось в её манере держаться. – Ну, что же, допустим, я вам всем помогла. Это же так просто – раз! – и счастье! Десяткам, сотням людей, с которыми ты поддерживаешь отношения! Но остаётся ещё город, в котором вы живёте. Я полагаю, что вы не собираетесь создавать секту довольных и радостных недоумков и отгораживаться от прочих горожан? А?.. И, представляешь, что этот твой город испытывает массу проблем! Какое уж тут счастье! Уличная преступность, скинхеды, коррупция в больницах и вузах, загазованность, вырубка зелёных насаждений, транспортные и социальные катастрофы, беспризорники, низкий уровень жизни горожан. Как ты собираешься сохранить то, что получил от меня, на общем фоне неудобств, недовольства и страданий? Я тебя спрашиваю! Отвечай! Это что, получается пир во время чумы?!
Старый рыбак почувствовал, как краснеет. Ему было неловко от мудрости и прозорливости рыбы и от того, что он сам не подумал о перспективах маленького, частного счастья ничтожной группки людей при всеобщей неудовлетворённости. В принципе старик ведь был совсем не злой.
Вокруг них, как-то исподволь, начало волноваться море.
– Послушай, – решившись, предложил обеспокоенный рыбак. – А что, если мне пожелать счастья и для всех горожан?
– Гениально! – патетическим тоном воскликнула форель. – Счастья одному миллиону! А как быть со страной? Пусть твой город процветает, а там хоть трава не расти? Экономика переживает затяжной кризис, кругом безработица, инфляция и рост цен, неспокойно в армии и на границе, детская смертность достигла критической отметки! Людям нечего есть, но в твоём городе – счастье!..
– Боже мой, – вконец расстроился старик. – Я не подумал. Я не подумал! Конечно, я не враг своему отечеству! Рыбка! Сделай так, чтобы все мои земляки были счастливы!
– Хорошо, – неожиданно согласилась рыба. – Очень хорошо. Все кругом будут счастливы. Все здоровы, сыты, в стране тишь да гладь. И ещё хорошо вам не смотреть телевизор – сцены голода в Африке, войны на Ближнем Востоке, насилия в Азии и на Тихом океане. Вам хорошо – чего же более? А то, что где-то там дети пухнут в лагерях беженцев, вас теперь не касается!
– Рыбка, родная, дай счастья и им!!!
Форель затихла и чуть ли не с ненавистью взглянула старому рыбаку в глаза. Небо внезапно потемнело, и волнение на море усилилось.
– Ты вообще понимаешь, чего хочешь? Сделать счастливой одну часть человечества? Чтобы другая половина постоянно завидовала чужому счастью?! Вот это желаньице!
Старик чуть ли не задыхался от волнения. Слёзы застилали ему глаза. Сердце билось учащённо, в груди ныло. Волны с грохотом накатывались на берег, и вот-вот готов был разразиться шторм. Над головой, откуда не возьмись, появились свинцовые тучи.
– Рыбка! Рыбочка! Миленькая! Помоги им всем! Помоги! Пусть счастье придёт на эту планету! В каждый дом! Пусть не будет войн, болезней, голода и горя! Пусть матери не рыдают на могилах своих детей! Пусть люди навсегда забудут о злобе! Даруй нам свет, мир, радость, покой!! Научи нас любить и быть любимыми!!!
В этот момент сверкнула молния, и грянули ужасные раскаты грома. Море вздыбилось, и тонны воды взметнулись над землёй. Полил дождь – да что там, ливень; вокруг старика низвергались целые потоки воды.
– Несчастный! – прошипела рыба, хотя слова её и заглушала ярость природы. – Безумец! Как ты посмел! Ты меня за кого принимаешь – за Господа Бога?!
Небо рассекла ярчайшая вспышка света. Всё кругом задрожало, завыло, загрохотало.
– Ты требуешь от меня невозможного! – бросила разгневанная форель. – Я не могу выполнять функции Всевышнего! Это святотатство! Богохульство! Это позор! Так оставайся же ни с чем! – и с этими словами рыба выскользнула из рук старика, шлёпнулась брюхом в воду и быстро заскользила среди волн.
– Постой! – слабым голосом позвал её рыбак. – Рыбка-а-а-а!!!
Вой ветра совершенно оглушил его. Огромная волна обдала ледяной водой. Мгла застилала очи, не давая возможности выискать в море ту, от которой, казалось, зависело так много.
Напрасно старик, стоя на берегу, взывал к ошалевшей стихии. Напрасно вслушивался в рёв урагана. Напрасно протягивал руки к морю, к небу, к жутким сполохам грозовых сил. Лишь волосы его, седые и спутанные, трепались в такт бешеной пляске необъяснимого.
***
ТЮРЕМНАЯ СКАЗКА
Узник Мухин сидел в сырой полутёмной камере уже много-много лет. Так много, что он и не помнил, за что его посадили. Да и имени он своего не помнил, поэтому назовём его Мухиным, чтобы как-нибудь называть.
Узник Мухин очень страдал. Он страдал от одиночества – ведь сидел в камере совсем один, страдал от безделья, страдал от неизвестности и от того, что уже не мог не страдать. Разучился. Мелкими шагами по сто, по тысяче раз на день мерил он свой крохотный, убогий мирок. Он проводил ногтями по грубым шершавым стенам, прикасался ладонями к металлу всегда закрытой двери и вечером – когда это позволялось – ложился на деревянную койку, чтобы упереться лбом в продавленную подушку, зарыться в неё и глухо стонать.
Три раза в день в камеру приносили тюремную баланду с чёрным, смешанным с опилками, хлебом. Узник Мухин мычал и громко чавкал, вылизывая миску, а потом опять слонялся по своим крошечным владениям и кружился, кружился на месте, словно безумный дервиш, потому что ничего другого ему больше не оставалось.
Ещё он ходил на специальное ведёрко – парашу, и оно ему казалось злым символом его кошмарного заключения, не имеющего ни начала, ни середины, ни конца.
Одна отрада была у узника Мухина. Это – маленькое окно, даже оконце, окошечко, забранное толстенными решётками под самым потолком. Узник смотрел сквозь него на небо, и ему становилось в какой-то степени теплей.
Узник Мухин хотел научиться летать – и улететь.
Облака, которые проплывали мимо оконца, были всегда разные. Узник Мухин старался угадать, на что они похожи. Вот это – на слона, это – на жирафа, а это – на начальника тюрьмы, злобного мастодонта, который сделал Мухину так много плохого. А ещё, бывало, облака брали выходной, и небо из голубого становилось синим, а потом оно вообще темнело, усеивалось звёздами – и далее узник Мухин отправлялся спать.
Но иногда он долго не мог уснуть и смотрел на звёзды. Ему так сильно хотелось полететь, что казалось – вот-вот, и у него вырастут крылья.
Однажды узник Мухин заболел. Он грустно лежал на койке (в виде исключения ему разрешили днём не вставать с неё) и искал взглядом не то облачка, не то звёзды. Но небо за оконцем было ужасно серое, как и вся жизнь узника, и глазу было не на чем отдохнуть. Только грязный квадратик неба – всё, и больше ничего. И от этого становилось ещё грустнее, и совсем не хотелось выздоравливать.
«Ах, если бы я мог улететь! – вздохнул про себя узник Мухин. – Если бы я взмыл ввысь, не взирая на все эти решётки!»
И он закрыл глаза. А открыв их, вдруг почувствовал – каким-то шестым чувством, – что что-то в нём свершилось, и он свободен, по крайней мере в полёте, и может оторваться от пола своей опостылевшей камеры.
Узник Мухин легко расправил крылья, – а они однозначно появились у него за спиной, даже целых четыре, – и взмыл к потолку. Как-то уж очень быстро, отчего голова у него с непривычки закружилась, испытывая чудовищную нагрузку на вестибулярный аппарат. Впрочем, узник Мухин быстро пришёл в себя. Он сел на стенку, отдышался и уже осторожней опять попробовал ринуться наугад в полутёмное пространство камеры.
Аккуратно он облетел помещение несколько раз. Больше оно не казалось ему таким тесным и маленьким. И запах от параши почему-то тоже перестал казаться противным. Крылья за спиной приятно жужжали, всё тело пронизывало ощущение чего-то вольного, лёгкого, стремительного, глаза, – а их теперь у Мухина было множество, наверное, сотни или тысячи, – выхватывали из полумрака всё новые и новые детали обстановки, не доступные ранее оку человеческому. Сверху камера имела совсем другой вид. Мухин посидел на потолке, поперебирал всеми шестью лапками и отважно ринулся к окну – волшебному, заветному, манящему окну, открывавшему вход в неизмеримые высоты неба. Свершилось!
Узник Мухин вылетел в окно.
С той стороны фасад тюрьмы оказался мрачным и серым. Он чем-то напоминал казарму. Мухин пролетел мимо длинного ряда чёрных, страшных, забранных решётками окон, выглядевшими провалами, – там, в жутких казематах томились его друзья. Затем он облетел двор тюрьмы, вовремя сообразив, что желательно уклоняться от встречи с воробьями, и вздохнул полной грудью. Откуда-то из-за стены, огораживавшей служебные строения, вкусно пахнуло запахом мусорной свалки. Мухин было поколебался, но подумал, что времени у него ещё хватит, и вдруг напоследок, перед тем как навсегда покинуть казённую территорию, решил повидать начальника, чтобы с высоты посмеяться над ним.
«Я свободен! Я свободен!» – твердил себе Мухин, жужжа и несясь на всей скорости к административному зданию тюрьмы. Чувство обалдения переполняло его. Ветер подхватывал под крылья, чёрные бока блестели от свежего, несущегося навстречу воздуха, радость просилась наружу и сетка глаз лукаво сияла в предвкушении свидания, которое, несомненно, никогда уже не удастся забыть. Мухин стремительно ворвался в комнату сквозь приоткрытую дверь, влетел в кабинет ненавистного начальника и, не сбавляя скорости, сделал несколько упоительных кругов над толстой, потной тушей в мундире, склонившейся над кучей бумаг.
Начальник тюрьмы недовольно поморщился и отмахнулся. Мухин не обратил на это никакого внимания. Ловким, уверенным движением он сел на шею супостату, развернул свой хоботок и с наслаждением лизнул протухшего пота.
Начальник тюрьмы зарычал.
Мухин, опьянённый, жадно поедал питательную влагу, ползая по коже, выискивая самые пахучие места и вгрызаясь в плоть – такую жирную и, вместе с тем, прекрасную. Упоение не уходило. Наоборот, оно росло, застилая всё вокруг и наполняя жизнь торжеством и свободой. Это было восхитительно! Это было великолепно! Это было…
Удар оказался неожиданным и сильным. Громкий шлепок по шее отдался приглушённым звуком по всему пространству кабинета начальника тюрьмы. Собственно, начальник никогда не отличался проворством, но, видимо, Мухин ещё не успел полностью освоиться со своей новой ролью и не научился ловко управлять крыльями и телом – ведь для этого тоже нужна известная сноровка.
Поэтому хлопка он так уже и не услышал…
Начальник тюрьмы брезгливым движением отбросил от себя подальше чёрный искалеченный трупик. Встряхнул плечами, вздохнул и – вновь вернулся к отчёту. Только скрип пера нарушал безмолвие тюремного покоя.
Жизнь исправительного заведения возвращалась в привычную колею.
***
ЦЕННЫЙ СПЕЦИАЛИСТ
– Я, конечно, понимаю, что вы будете смеяться, но реальность такова, что я действительно являюсь специалистом высокого класса, моя область – бегемоты. – Молодой человек явно волновался, и ему очень хотелось произвести хорошее впечатление на собеседника. – Несколько лет я провёл в Африке, где исследовал все аспекты жизни этих животных. Я понимаю язык бегемотов, знаю протокол поведения в присутствии их «короля», чувствую бегемотные проблемы и потребности. Поверьте, в некотором смысле я незаменим, мало в мире найдётся людей, которые так же хорошо ориентируются в теме!
Директор кадрового агентства молча разглядывал клиента, не решаясь откровенно сказать, что о нём думает. Задумчиво повертел в руках документы соискателя…
– Хорошо, – произнёс наконец кадровик. – Мы занесём вас в базу данных и, возможно, где-нибудь когда-нибудь откроется вакансия по вашей специальности. Хотя у меня и есть некоторые сомнения… Спасибо вам за визит, за внимание к нашему агентству. Мы непременно, непременно вас известим – ну, если что. Сами понимаете. Надо ждать.
Директор встал и довольно нетерпеливо проводил посетителя к выходу, слегка подталкивая его.
– Спасибо вам ещё раз! – повторил директор и мягким, но настойчивым движением выпроводил молодого человека за дверь. – Непременно! Непременно вас известим!
После того, как дверь закрылась, директор привалился к стенке и опустошённым взглядом уставился в пол. Секретарша тут же засуетилась и с тревогой заглянула шефу в глаза.
– Всё в порядке? – спросила она.
– Да, конечно… – ответил патрон. – День какой-то сегодня выдался неправильный. Странный. Наверное, вспышка на Солнце? – Он тяжело вздохнул и прошёл, покачивая головой, к своему креслу. – Сначала этот, как его, специалист по названиям улиц; и откуда только такие берутся? Что это за специальность такая – кто мне скажет?! И потом тот, следующий – ну, специалист по говну…
– По отходам жизнедеятельности, – поправила секретарша. – Судя по резюме, очень знающий человек.
– Ах, оставьте… – поморщился директор. – Тоже мне ассенизатор нашёлся. Вот, возьмите! – он передал секретарше все три личных дела с документами сегодняшних соискателей. – Выкиньте их в урну! С глаз долой! Чтобы я их больше не видел!
Расстроенный, он сел за стол и принялся трясущимися руками отрезать кончик дорогой сигары. За окном ярко светило солнце, и день – полный, солнечный день благословлял деловой центр города, с его сумасшедшим уличным движением, сутолокой и суетой.
***
Телевизор они включили в обед – шеф любил быть всегда в курсе новостей. С некоторым удивлением он посмотрел прямой репортаж из городского зоопарка.
– Бегемот! – сообщал зрителям популярный ведущий новостной программы. – Как нас информировали сотрудники зоопарка, бегемот вырвался из вольера и сейчас свободно разгуливает по близлежащим улицам. Задержать его не так-то просто. Бегемот является вторым по размерам среди всех наземных животных после слона, вес самца достигает в среднем 2,5 тонны, но встречаются и особо крупные особи – до 4,5 тонн. Длина тела этих животных – более 4 метров! Их пасть раскрывается на 120 см, у них в среднем 44 зуба, и нижние клыки образуют мощные бивни, которые превышают полметра и могут создавать укус силой полтонны!.. Полиция города сейчас разрабатывает план, каким образом можно вернуть сбежавшего самца обратно за решётку. Просим не допускать паники. Мы будем держать вас в курсе событий.
Выпуск новостей завершился, но директор всё ещё сидел, уставившись по инерции в голубой экран. Секретарша за его спиной присвистнула и, исполняя свой долг, принялась готовить шефу кофе.
Вскоре позвонил агент с улицы Второй Бесцветной и возбуждённым голосом принялся докладывать директору агентства обо всём, что происходит в его районе.
– Шеф, вы не представляете, что тут творится! Все проезды перекрыты, образовалась гигантская пробка, полиция не может регулировать поток машин. Говорят только о каком-то бегемоте! Вроде бы он бегает здесь и может разгоняться аж до 50 км в час! Нет, вы не поверите, это… Чёрт возьми, это… А-а-а-а!!! Не подходи ко мне!!! А-а-а-а-а!!! – после чего звонок неожиданно прервался.
Директор вновь повернулся к телевизору и мрачно уставился на экран.
– Бегемот уже прорвался через заслон на Седьмой Бедовой улице и движется, как танк, в деловой центр! – говорил ведущий в новом экстренном выпуске новостей. – Люди в массовом порядке покидают тротуары и проезжую часть дороги. Полиция пока ничего не может поделать. Сержант патрульно-постовой службы попробовал открыть огонь на поражение, но безуспешно – пули отскакивают от этого монстра, как от брони. Бегемот уже миновал Пятую Корявую улицу и Десятый Хреновый переулок, сейчас движется по Длинному бульвару. Вот вы его видите на картинке. – Ведущий, казалось, был воодушевлён. – Следите за новостями! Следите за всеми выпусками АБВГД-ньюс!
– Шеф, – тихим голосом произнесла, обращаясь к нему, взволнованная секретарша. – По-моему, он движется по направлению к нам.
– Да? – директор удивленно поднял брови. – Знаете что… Наберите-ка мне номер этого специалиста по бегемотам.
– Но вы же распорядились выбросить его дело…
– Так переройте всё в мусорном ведре, чёрт побери! Найдите его!!
Директор раздражённо повёл плечами и, переживая, достал ещё одну дорогую сигару – подарок из Исландии.
Секретарша, обиженно поджав губки, рылась в ворохе выброшенных бумаг. Найдя то, что искала, она срочно набрала номер мобильного телефона утреннего посетителя. Но напрасно – его трубка была отключена.
– Бегемот только что миновал Квадратную площадь, – радостно сообщил ведущий новостей, в наушниках и с микрофоном. – Вот мы его сейчас вам покажем – с вертолёта.
И действительно, где-то внизу, на экране можно было заметить гигантскую тушу, несущуюся на полной скорости через городской квартал.
– Это точно к нам! – несколько испуганно произнесла секретарша.
– Ладно-ладно! –¬ замахал руками директор. – Где этот специалист?
– У него телефон недоступен…
– Так позвоните по домашнему! Мне, что ли, вас учить?! – Директор явно нервничал и места себе не находил.
Девушка испуганно принялась набирать номер за номером, но все её усилия не увенчались успехом. Директор, вскочив, принялся расхаживать по кабинету.
Воздух в комнате вновь был насыщен сигарным дымом.
– Это чудовище уже видели на Малой Халявной и Большой Халтурной! – вдруг сказала секретарша, вперившись взглядом в экран. – Слышали? Если свернёт на Косую и Девятую Короткую – то, значит, попадёт аккурат к нашему офису. Что делать будем?
– Да соедините же меня с тем типом из Африки! – в ярости выпалил шеф. – Что вы медлите?! Если не отвечает телефон – воспользуйтесь Интернетом! Есть ведь скайп, есть электронная почта, есть Ай-Си-Кью, чёрт побери!
– Слушаюсь, – девушка лихорадочно возилась у компьютера, и холёные, ухоженные ручки с наманикюренными ноготками, казалось, не слушались её.
– Дайте мне! – директор сам уселся перед монитором. – Ничего-то вы не можете… – Он попытался отправить электронное письмо. – Блин, нет связи – как назло… Станьте у окна и следите за входом в наше здание!
– Вот он!!! – завизжала секретарша и в панике всплеснула руками. – Я вижу его с высоты! Вижу! Он совсем рядом!!
В этот момент где-то внизу, у подъезда, послышался шум, и кто-то вскрикнул. Директор побледнел.
– Ну, отвечай же, родимый, отвечай… – бормотал он, в сотый раз набирая номер мобильника специалиста по бегемотам. – Ну, почему ты не берёшь трубку… Почему…
На лестнице в подъезде раздался грохот и топот чьих-то исполинских ног.
– О-о-о!.. – простонал директор и в отчаянии глянул на секретаршу. Девушка стояла ни жива, ни мертва, зачем-то держась за штору у окна. Надеюсь, успел подумать директор, она не будет прыгать на улицу…
Страшный удар в стену сотряс весь офис, и в тот же миг тяжёлая резная дверь вылетела, будто она была сделана из пенопласта. Часть стены рухнула – вместе с дверными рамами. Девушка истошно завопила. В кабинет – в то пространство, которое ещё только что было кабинетом, – ворвался разъярённый зверь, страшилище какого-то невероятного размера, серое и с гигантской пастью, и что-то красное мелькнуло меж двух исполинских, размером со слоновьи бивни, клыков.
Директор замер в той позе, в какой был. Он с ужасом смотрел на пришельца сквозь тучу пыли, поднявшейся в воздух при обрушении стены. Секретарша тоже замолкла – видимо, у неё не было никаких сил кричать, и в комнате – пардон, в этом обезображенном пространстве офиса – на минуту повисла мёртвая, гнетущая тишина.
Директор оцепенел.
Бегемот взирал на него, как вампир на пойманного комара, и, кажется, тяжело дышал. Два маленьких и очень страшных глаза рассматривали шефа во всех деталях.
Внезапно бегемот раскрыл свою пасть на те самые, хвалёные 120 сантиметров. И издал жуткий, леденящий душу, отчаянный и очень громкий рык. Директор сглотнул слюну, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание.
От громоподобного бегемотного голоса мелко завибрировали оконные стёкла. Секретарша – там, у окна, – зачем-то сорвала белую штору и быстро завернулась в неё, как в кокон, видимо, инстинктивно.
Директор внутренне приготовился к самому худшему.
Бегемот постоял немного, подумал и медленно, неторопливо развернулся на 180 градусов. Директор с ужасом увидел его исполинский зад, весь серый и бронированный, с толстенным хвостом, принявшим боевую позу. Поднатужившись, бегемот вдруг выдавил из себя здоровенную кучу отходов, которые всё падали и падали на пол, превращаясь в подобие пирамиды Хеопса. По разрушенному кабинету поплыл весьма специфический запах, и что-то в нём было от неведомого аромата джунглей и туманных, поросших камышом далёких озёр.
Директор помертвел. Он сидел неподвижно и никак не хотел верить тому, что бегемот, облегчившись, торжественно удалялся из его обезображенного офиса…
Откуда-то от окна по полу ползла на коленках, разматывая с себя штору, секретарша…
Звонок, громкий, пронзительный телефонный звонок вдруг ворвался в тишину молчащего офиса. Секретарша, встав с пола и неуклюже отряхнувшись, подошла к столу – к тому, что осталось от стола, и дрожащей рукой сняла трубку.
Послушала. Постояла.
– Шеф, – сказала она несчастным голосом, обернувшись. – Тут звонит тот самый специалист по бегемотам. Спрашивает, что мы от него хотели… И нет ли, мол, для него какой-нибудь работы?
– Ответьте ему… Ответьте, что уже ничего нет. Поздно. – Директор подумал и с тоской заёрзал на своём неудобном стуле. – Слишком поздно. Вы лучше наберите мне того, другого специалиста. Ну, который по говну…
– По отходам жизнедеятельности, – поправила начальника секретарша и, вздохнув, принялась набирать номер.
***
Другие рассказы автора можно прочесть здесь:
http://timohin631.0pk.ru/viewtopic.php?id=58#p61
Отредактировано тимохин николай (2014-10-31 18:31:37)