.Невеста.
Дорога серебристой змеей причудливо вилась среди ухоженных ферм и усадеб, изумрудно-зеленных полей и густых эвкалиптовых рощ. Какая-то неведомая, чудовищная сила как будто расчистила обычно забитую транспортом оживленную муниципальную магистраль. И наша «Тойота» одиноким призраком неслась навстречу поднимающимся из-за горизонта пологим склонам живописных мглистых гор.
У меня возникло серьезное подозрение, что той неведомой силой, опустошившей дороги и улицы Португалии, был предстоящий матч очередного тура национального чемпионата по футболу. В столице в споре Грандов решался самый животрепещущий вопрос общественной и политической жизни страны: кто станет чемпионом. И хотя до начала баталии оставалось еще более часа, все дееспособное население Лузитании забросило свои текущие дела и припало к экранам телевизоров, смакуя прелюдию к предстоящему спектаклю, и живо обсуждая и взвешивая шансы маститых претендент.
Несмотря на то, что мой патрон никогда не был фанатичным поклонником кожаного мяча, но и он отдал дань всеобщему помешательству, выжимая из автомобиля всю скорость, на которую тот только был способен. Ему не терпелось поскорее добраться до любимого кафе, где он мог бы откровенно выразить друзьям и приятелям свое веское мнение о перспективах развития португальского футбола. С калейдоскопической быстротой мимо окон «Тойоты» мелькали перекрестки, развилки, указатели и дорожные знаки.
Дорога серпантином запетляла между изумительными по красоте лесистыми холмами, и предательский комок ползучей тошноты подступил к моему пересохшему от жажды горлу. Я раздраженно покосился на шефа.
- У-у-у! Шумахер недоделанный! - мелькнула в голове неприязненная мысль.
- Спокойнее, спокойнее! Я вовсе не спешу в гости к Всевышнему! Его ведь может весьма огорчить мой неожиданный незапланированный визит. А на моей Родине говорят: «Нежданный гость - хуже татарина», - проинформировал я патрона.
Паулу непонимающе взглянул на меня, затем отмахнулся, как от назойливой мухи, и еще глубже вдавил педаль акселератора в корпус микроавтобуса. Меня, как мешок с навозом, швыряло из стороны в сторону на нескончаемых изгибах пустынной автотрассы. Комок тошноты поднимался все выше и выше и я явственно почувствовал, что сейчас огорчу моего нетерпеливого патрона до полной невозможности.
- Кажется, сейчас я представлю шефу полный, развёрнутый отчёт о том, что изволил откушать сегодня за завтраком и обедом, - с тоской подумал я и приготовился к неизбежному. Оказывается, чтобы подхватить морскую болезнь, совершенно не обязательно выходить в необозримую морскую даль на неустойчивом утлом суденышке.
Неожиданно из-за придорожных кустов появилась кавалькада семенящих четвероногих созданий и бросилась наперерез ревущей от натуги «Тойоте». За какую-то долю секунды я успел заметить, что это была торжественная процессия, предваряющая шумную и весёлую собачью свадьбу. Впереди, гордо подняв острую морду, величественно бежала рослая невеста, а чуть сзади мелко трусила свита разношерстных претендентов на ее лапу и сердце.
Дико завизжали тормоза. Безжалостная сила инерции бросила наши тела вперед. И если б не ремни безопасности, то мы бы продолжили наше путешествие сквозь лобовое стекло над дорожным полотном на захватывающем бреющем полете. Послышался звук сильного удара и душераздирающий вопль жертвы. Микроавтобус на неподвижных шинах, виляя из стороны в сторону, проехался метров двадцать по раскаленному асфальту и, наконец-то, остановился. За его кормой остался двойной черный змееобразный след и облачко зловонного сизого дыма от подгоревшей резины покрышек колес.
Я удивленно прислушался к моим ощущениям. Дыхание было спокойным, сердце билось ровно. По-видимому, я даже не успел толком испугаться и осознать весь трагизм и ужас произошедшего. Обернувшись к патрону, я увидел, как обильный пот ручьями струиться по его побледневшему от страха лицу. Дрожащими руками он отстегнул ремень, выскочил из автомобиля и с нескрываемым ужасом взглянул на капот «Тойоты». Затем оббежал автомашину, промчался по её тормозному пути и застыл как вкопанный, потрясенный открывшимся перед ним зрелищем. Я трусцой последовал за шефом, чтобы стать очевидцем кошмарных последствий фатального столкновения.
На асфальте, грациозно раскинув лапы, безмятежно почивала экс-невеста, так и не успевшая стать добропорядочной женой и любящей матерью.
Свадьба совершенно неожиданно расстроилась и преобразилась в скорбную поминальную панихиду. Вокруг безвременно усопшей суки траурно склонились молчаливые и угрюмые бывшие женихи. И только один пес, видно самый сострадательный и впечатлительный, оглашал окрестности заунывным воем, от которого кровь стыла в жилах. То ли он горестно оплакивал несчастную судьбу своей возлюбленной, то ли печальную участь своей правой лапы, которую переехала задним колесом «Тойота».
Я украдкой взглянул на перекошенное от ужаса лицо моего шефа. Небритые щеки и подбородок его тряслись, округлившиеся карие очи наполнились горючими, обильными слезами.
- Кто бы мог подумать, что Паулу такой сердобольный, отзывчивый и чувственный парень! - искренне удивился я.
За год моей работы у патрона я видел слезы на его глазах всего лишь два раза: когда он положил на цыпленка слишком много пири-пири, и когда на его ногу упала увесистая эвкалиптовая доска.
- Моя... моя дорогая... - с трудом проглотив слюну, наконец, выдавил из себя Паулу. - Моя  дорогая, новенькая «Тойота».
Разогнав пинками незадачливых женихов, он низко склонился над телом трагично погибшей невесты. Хлюпая носом и смахивая крупные слёзы, патрон принялся тщательно изучать ошейник жертвы инцидента. И, вдруг, сквозь слезы, застилавшие глаза и струившиеся по небритым щекам шефа, пробилась теплая и мягкая улыбка облегчения. Прорвалась, словно лучик весеннего солнца сквозь сумрачные, свинцовые, грозовые тучи.
- Что? Что случилось? –  с величайшим усилием выдавил я из себя.
- Адрес... На ошейнике есть адрес хозяина суки, - умилённо промурлыкал шеф и внезапно грозно взревел: - Теперь этот ротозей за всё заплатит! Как за мои ужасающие моральные страдания, так и за помятый бампер машины!
Я попросту опешил от неожиданности. Вот тебе и сердобольный патрон!
Но тут из-за изгороди соседней фермы показался рослый, не в меру упитанный и чересчур воинственно настроенный хозяин вновь представившейся суки. На Паулу неслись, как минимум, 120 взбешенных и разъярённых килограмм живого веса. Но не так-то и легко было смутить моего бойкого и задиристого шефа. И хотя мой патрон был на голову ниже и в два раза легче своего дородного оппонента, он смело наскочил на груду разгневанного и колыхающегося желеобразного сала. Налетел как молоденький петушок на важного, надутого индюка, почитаемого старосту густонаселенного птичьего двора.
Паулу и фермер так дико кричали и так отчаянно махали руками перед физиономиями друг у друга, что я начал опасаться, как бы они не подхватили простуду или бронхит от созданного же ими сильного сквозняка. Но к рукоприкладству и мордобою, к моему глубочайшему разочарованию, дело так и не дошло. Через полчаса страсти постепенно улеглись, и переговоры перешли в более спокойное и конструктивное русло.
- О Раulo! - вдруг раздался низкий, басистый голос с другой стороны автострады.
Мой шеф круто развернулся на каблуках, и его лунообразный лик озарился счастливой и блаженной улыбкой.
- О Реdro! - заорал он в восторге и бросился через дорогу к усатому гражданину в оранжевом комбинезоне и строительной каске.
Сколько бурных чувств и искренней радости было в этой волнительной и эмоциональной встрече! Они обнимались, целовались, хлопали друг друга ладонями по плечам так, что облако выбитой из одежды пыли постепенно сгустилось и окружило давно не видевших друг друга товарищей.
- Наверное, это своеобразны экономичный португальский способ чистки грязной и запыленной одежды, - решил было я. - Дешево, надежно и практично.
Напрягая мой слух и скудные знания португальского языка, я вскоре выяснил, что Паулу и Педру вместе работали во Франции и не виделись около семи-восьми лет.
Только сейчас я заметил, что на развилке дороги велись интенсивные дренажные работы. Мои соотечественники усердно рыли неглубокие канавы и аккуратно укладывали в них керамические сточные трубы. Я уже собрался было пойти поговорить с земляками, как вдруг Педру посмотрел на меня снизу вверх и поинтересовался у своего старого приятеля:
- Ucraniano?
(Прим. Португальцы называли всех гастарбайтеров из бывших республик СССР «ucranianos», так как украинцев среди них было большинство)
Лицо Паулу еще шире расплылось в самодовольной улыбке, и он надулся, как банный мыльный пузырь:
- Engenheiro! В моей бригаде два инженера, два учителя, один дантист из Минусинска, чемпион Омска по армрестлингу и ещё два рэкетира! Все парни как на подбор! А теперь все стали отличными «estucadores»! (Прим. Штукатур, порт.)
- Два рэкетира?! – выпучил от удивления глазёнки усатый дорожник. – А это ещё что за птицы?!
- Не могу тебе сказать точно, но думаю, что в Украине это ученый со степенью не ниже докторской, - просветил своего давнего друга мой заносчивый патрон.
У Педру от удивления челюсть отвисла. Затем его лицо осунулось и помрачнело. Видно ему стало невыносимо обидно, что такой бездарь и недоучка, как Паулу, сумел набрать такую образованную и интеллигентную команду.
- Зато у меня есть такой экземпляр, который тебе даже в сладких снах не снился!
Педру театрально щелкнул пальцами и причмокнул губами:
- О Stepan!
Из толпы работающих землекопов вышел здоровенный детина с огромными мускулистыми ручищами. Я чуть не подпрыгнул от изумления. Да ведь это же Степан из Тернополя, с которым я две недели прозябал в одном номере лиссабонского пенсау в ожидании трудоустройства! Однако Степан туманным, ничего не видящим взором только скользнул по моей особе и вопросительно уставился на своего строгого, набычившегося начальника. А тот быстро достал из багажника «Бедфорда» пятилитровый стеклянный бутыль вина в плетенной из тростника защитной оболочке. Garaffa (Прим. Бутылка, порт.) была начата, но добрая половина её содержимого всё ещё кокетливо плескалась внутри посудины. Паулу и Педру по очереди заглянули в горлышко сосуда, будто ожидая, что сейчас оттуда появится джинн и исполнит их самые сокровенные и заветные желания.
- Пить будешь? - спросил Паулу у великана. - А не то вылью!
В глазах Степана появился благородный негодующий блеск. Он выронил тяжелую кирку из мозолистых рук и не спеша взял предложенную ему «garaffa» за горлышко. Исполин сделал несколько «профессиональных» круговых движений, основательно взбалтывая содержимое бутылки. И вдруг гигант замер и призадумался. По-видимому, он еще не привык пить без веских причин или какого-нибудь искусственно надуманного повода. Глаза его забегали в поисках чего-то существенно-важного и остановились на распластанных на асфальте останках невесты. Великан торжественно поднял бутылку, и губы его скорбно прошептали:
- Упокой Господи её душу.
И ловким, сноровистым движением мускулистой руки богатырь поднес узкое горлышко бутылки к своим бледно-розовым пухлым губищам. Кадык его задергался, и рубиновая жидкость стала переливаться из одного сосуда в другой, то есть прямиком в объёмистый желудок гиганта. Португальцы смотрели на это представление, как завороженные. Ни разу не прервав питиё, Степан, наконец-то, оторвал от уст пустую флягу, размашисто вытер губы рукавом и довольно крякнул. Затем он недоуменно покосился на своего шефа и в глазах его четко вырисовался немой, но чрезвычайно важный насущный вопрос:
- А закусить?
Но португальцы уже восторженно обсуждали увиденное, дивясь природному дарованию могучего и талантливого «ucraniano».
- Я думаю, что мой чемпион по армрестлингу Виталий тоже так сможет, - как-то не очень уверенно заявил Паулу и, кисло кивнув подбородком в мою сторону, с сожалением добавил: - Василий, понимаешь ли, не пьет.
- Да Степан и полную бутыль, не отрываясь, выпьет!  Хочешь, поспорим? - расхрабрился сверх меры взбудораженный Педру.
Но, так и не дождавшись ответа на дерзкий вызов, он, как благородный рыцарь, величественно повернулся к Степану, холодновато улыбнулся и властно скомандовал:
- Иди, работай!
Степан, кряхтя, подобрал кирку и уныло побрел на свое рабочее место. Там он стал ритмично, с частотой одного удара в пять секунд, долбить неподатливый каменистый грунт.
- Так он после выпитого еще и работать будет? – захлопал ресницами потрясенный Паулу.
- Конечно уже не так хорошо, как до этого, но до конца смены безусловно выдержит, - заверил его Педру.
Степан успел выдолбить в твердой породе солидную яму и Педру, подскочив к гиганту, переместил его на метр вперед в направлении будущей сточной канавы. А деградирующий потомок Котигорошка с остекленевшими глазами всё так же бесстрастно продолжал выворачивать грунт на новом месте.
- Сам понимаешь, - пояснил возвратившийся к другу Педру. - Без моего чуткого руководства никак не обойтись. А то этот парень, если оставить его без присмотра, запросто продырявит колодец до самого Макау. (Прим. Макау - бывшая португальская колония в Китае)
- Спаси, Бог! - вдруг, как ужаленный, подскочил Паулу, хлопнув себя ладонью по лбу. – А как же футбол?!
Педру масляно улыбнулся и открыл дверцу «Бедфорда». Там стоял портативный телевизор, подключенный к аккумулятору автомобиля.
- У нас тут срочный заказ, - тяжело вздохнул Педру. - Никто из наших работать не хочет. А украинцы - хоть по 24 часа в сутки. Лишь бы платили! А мне вот гранд-патрон поручил присматривать за ними. Но матч я все-таки не пропущу!
Педру шустро сбегал к канаве и передвинул Степана на новое место. А тот заунывно в такт ударам кирки глухо напевал:
- Эй, эй у-у-ухнем!
Паулу неожиданно вздрогнул и резко обернулся к своей «Тойоте». Но толстый фермер и останки невесты бесследно растворились в вечернем воздухе. И только помятый бампер напоминал о неприятном дорожном происшествии.
- А-а-а, поехали! - отчаянно махнул рукой Паулу. - Не то действительно опоздаем!
На его шее уже висело три судебных процесса. На двух он проходил ответчиком за неоплаченные материалы, поставленные ему доверчивыми фирмами в кредит. На третьем процессе Паулу выступал, как истец перед субподрядчиком, который опрометчиво при свидетелях пообещал оторвать моему патрону голову за неоплаченные им работы. Но там моему боссу грозил неминуемый встречный иск. И хотя Паулу получал неописуемое удовольствие от судебных тяжб и разбирательств, но «собачий процесс», очевидно, не входил в его перспективные наполеоновские планы.
«Тойота» резво сорвалась с места и стрелой помчалась в далекий провинциальный Фафе. А в зеркале заднего обзора постепенно уменьшалась могучая фигура Степана, кирка которого неустанно вгрызалась в гостеприимную португальскую землю, дающую нам заработок, приют и пропитание.

Отредактировано Василий Шарлаимов (2012-11-19 01:44:03)