(продолжение)
Глава шестая.
Раскрытые карты. Приближение дна.
Дэвид осушил бутылку до дна и со злобным криком кинул её в стену. Его настолько сильно захлестнула волна неконтролируемой ярости, что он даже не услышал, как разбилась бутылка. Мысли разлетелись в голове, словно стая голубей, в которую кинули камнем. Он утолил своё жгучее, сводящее с ума желание выпить, но лучше себя не почувствовал, потому что зверская головная боль стала ещё сильнее.
– Какого дьявола тебе нужно?! За каким чёртом ты вернулась?! Зачём, мать твою?! Я уже давно раскаялся во всём! Проваливай отсюда! Оставь меня в покое!
Щёки обожгли слёзы, скапливающиеся в уголках рта. Сначала он попытался их остановить, но, понимая, что это бесполезно, дал им волю излиться до дна. Захотелось выплакать всё, что скопилось за эти долгие невыносимые годы никчёмного существования. Руки схватили волосы и сжали их с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
Это было отчаяние.
Едкое, как болотная жижа отчаяние!
Брайн вспоминал чудовищный сон и его страх становился всё сильней и сильней. Страх питался его душой, как могильный червь питается мёртвой плотью. Где-то в глубинах сознания ещё звучал громкий смех Дары, вызывающий жуткое отвращение. Ему хотелось схватить какой-нибудь огромный камень и раскроить ей череп, чтобы мозги разлетелись в разные стороны, чтобы жалкое подобие её никчёмной жизни прервалось во второй раз! Чтобы она стонала, рыдала, захлёбываясь своей кровью и молила его пощаде в то время, когда он будет издеваться над её телом в отместку за то, что она делала с ним!
От этих мыслей Дэвиду стало ещё хуже прежнего, так как он почувствовал себя настоящим животным, алчущим крови. В конце концов, он прекрасно понимал, что ничего не может сделать Даре, ибо она живёт только в его снах, где имеет полную власть над ним. Тот удар, который нанёс Дэвид и который отбросил её на добрых пару-тройку метров, дался ему с таким трудом, что он потерял все силы и был на грани обморока.
Смешно… обморок во сне.
Эта бешенная мразь просто так всё это не оставит. Она отомстит мне. Она сделает из меня куклу, выпотрошив мою душу! Ну ничего… И на нашей улице будет праздник… В любом случае всё в порядке, ведь то, что было – ещё пройдёт, а то, что будет – уже давным-давно прошло. Надо лишь терпеть и не сдаваться.
Дэвид пролежал на полу ещё несколько минут, увлажняя пол слезами, а потом собрался с силами и встал. Голова болела ужасно, поэтому он достал из шкафчика аспирин и принял три таблетки разом. Потом он направился шаркающей походкой в ванную, где принял душ, умылся, почистил зубы и побрился. Чувство свежести упорядочило его мысли и привело в себя. Как ни странно, это помогло ему отогнать жуткие воспоминания о сне, и ему стало гораздо легче.
Брайн вернулся на кухню, заварил себе крепкий кофе, хотя любил со сгущёнкой, приготовил несколько бутербродов с колбасой, сыром, свежими помидорами, огурцами и луком. Аппетитный завтрак восстановил силы, и за последние несколько дней Дэвид впервые ощутил себя человеком, а не тенью, исчезающей, когда пропадает солнце.
Он закурил сигарету, но тут же её потушил, так как испытывал резкое отвращение ко всему, что связано с курением…
Стояла практически полная тишина, нарушаемая лишь звуками, доносящимися с улицы, но они казались такими далёкими, что Дэвид даже не придавал им значения. Возникало такое чувство, что дух, поддерживающий жизнь в этой квартире, умер, оставив неудавшегося художника в полном одиночестве, в котором он постепенно гнил как личность.
Брайн почувствовал острую необходимость встретиться с Кейт и поговорить с ней, дабы убедиться, что с ней всё в порядке, да и самому расслабиться. Её безумие его успокаивало. Но отправиться к ней мешала веская причина – он помнил слова Дары. Помнил слишком хорошо, поэтому его это сдерживало.
«Если ты ещё раз приблизишься к этой шлюхе, я убью её, отрежу груди, набью ими её вонючую пасть, расчленю, выпотрошу её кишки, части тела сожгу, а прах вкупе с кишками заставлю сожрать тебя! И собственную блевоту ты тоже будешь жрать, чтобы ты не надеялся на счастье! У тебя нет права на счастье! Нет! Ты должен страдать! Должен уничтожать свою гнилую сущность! Должен падать в ад, захлёбываясь собственным горем!»
Боже, сколько ненависти в этих словах. Настоящая Дара Брайн никогда бы такого не произнесла и не пожелала бы своему брату такого! Это не она… Это иллюзия! Дара не могла быть такой жестокой, такой гнусной, такой отвратительной! Она всегда была милой, доброй, ласковой и заботливой. А эти слова принадлежали животному, научившемуся разговаривать. Животному, которое совершенно спятило от желания пролить чью-либо кровь.
Это не Дара, чёрт возьми! Это не может быть Дара! Я знаю! Эта спятившая сука, лишь грёбаная иллюзия! Я справлюсь с ней и загоню обратно в ад!
В этот раз справиться с приступом отвращения ко всему происходящему было труднее, чем обычно. Он попытался сосредоточить свои мысли на чём-нибудь другом, например на том, что вокал Микаеля Стенне из группы «Dark Tranquillity» прекрасен, но вышло отвратительно и глупо. Брайн видел единственный выход в том, чтобы отправиться к Кейт и не покидать её вовсе, потому что он испытывал к ней сильное тёплое чувство, притягивающее и заставляющее за неё переживать.
Что это? Господи, что это? Какого дьявола я так пекусь о ней? Она ведь чужая мне… Почему?
Дэвиду не хотелось думать об этом. Всё можно узнать, лишь встретившись с ней.
Он внезапно вспомнил слова самой Кейт, и они утешили его:
«Ну, так что, мистер Дэвид Брайн, вы свернёте с замкнутого круга или продолжите заблуждаться и дальше? Вы сглупите хоть раз?»
У неё всё было так просто, беззаботно, наивно, что поневоле начинаешь и сам становиться более легкомысленным.
Ничего не оставалось… Надо было идти к ней, чтобы понять, что он к ней испытывает, и чтобы защитить её от той твари, что выдавала себя за Дару Брайн.
Он надел на себя чистые джинсы и чёрную рубашку на вынос с длинными рукавами, а обулся в потрёпанные кеды. Потом он быстро сбежал по лестнице, движимый разгоревшимся возбуждением и выбежал на улицу, где вовсю разгорался солнечный день. Погоду портил лишь поднявшийся ветер, который кидал в лицо пыль и бесил прихотливых дам, сбивая их причудливые причёски. В остальном всё было, как и прежде: тепло, солнечно, на небе всего несколько облачков.
Дэвид вспомнил, что они с Кейт договорились встретиться вечером на крыше её дома, а сейчас было всего два часа дня. Он знал лишь её дом и подъезд – ни этажа, ни квартиры, ни телефона. Обхаживать все квартиру сверху донизу в поисках Кейт (он не знал даже её фамилии) было полной глупостью, хотя оставались надежда, что кто-нибудь из жильцов знает Кейт и назовёт Брайну её квартиру. Но на это тоже особо полагаться не было смысла, так как в девятиэтажном доме очень много жильцов, и вряд ли они знают друг друга, тем более, что в нынешнее время люди стали более нелюдимы и прагматичны, они не имеют желания тратить время на знакомство с соседями. Лучше и вовсе их не знать, чтобы при встрече не приходилось здороваться с натянутой улыбкой.
Можно было прогуляться, проветриться, а вечером отправиться на эту крышу и ждать Кейт. Но откуда гарантии, что она не решила пошутить? Нет уверенности, что она придёт!.. Тогда придётся просто уйти и забыть её, как чудную галлюцинацию.
Брайн решил так и сделать, хоть этот план и казался ему полной чепухой, но лучшего он не придумал. В конце концов, никому не повредит небольшая прогулка по такой хорошей погоде. Дэвид вышел к проезжей дороге, перешёл её, спустился к небольшому скверу, населённому немногочисленными деревьями и лавками и, не торопясь, пошёл вперёд. Проходя мимо магазина, он не сдержался и купил себе бутылку «Короны», после чего пошёл дальше, отпивая по чуть-чуть и смакуя каждый глоток холодного пива. О том, что его могут увидеть копы и устроить кучу проблем, он даже и не задумывался. Казалось, что он отрезал своё сознание от остального мира
Благодаря радостному пению птиц, шелесту листьев, приглушённому шуму автомобилей чувствовалось целебное умиротворение, шепчущее на ухо, что всё в порядке или в скором времени всё наладится и образуется. Как ни странно, даже скептически настроенный разум внимал этому шёпоту с полным доверием.
Дэвид внезапно ощутил острую потребность в том, чтобы сесть где-нибудь и порисовать! Это чувство избегало его уже несколько лет, как он ни пытался его поймать! И вот оно!.. Оно пришло к нему само, словно блудный сын! Парень стушевался, потому что всё произошло слишком резко, но в итоге решил радушно принять нежданного гостя. При выходе он как всегда взял с собой блокнот и карандаш, поэтому нужды куда-либо бежать за приспособлениями для рисования не было. От переполняющего волнения он закурил, не чувствуя и малейшего отвращения, и поспешил к лавкам, чтобы присесть и приняться за работу!
Он не мог понять, что за чертовщина с ним творится в последнее время! Странности и изменения в нём начались со вчерашнего дня, после встречи с Кейт. Мало того, что он познакомился с девушкой, хотя всегда был не в ладах с противоположным полом, он ещё и провёл с ней весь день! Спас её от отморозков, хоть он и был трусом, а она была ему совершенно чужой! Так он ещё и переживал теперь за неё! Да, в конце концов, он, наконец, побрился, помылся и оделся в чистую одежду, хотя буквально несколько недель назад он не просыхал от пьянства и одежду не менял совсем! К тому же это странное чувство – неожиданная тяга к рисованию!
Господи, что происходит?!
Что творится?!
Неужели весь этот сыр-бор, вся эта чехарда из-за Кейт?!
Да кто она такая, чёрт возьми?!
Парень быстро нашёл подходящее место. Лавка стояла под раскидистой кроной березы, укрывающей её от яркого солнца. Дэвид сел на неё и достал блокнот с карандашом, после чего мгновенно принялся набрасывать эскизы. Он даже не задумывался, что хочет нарисовать, ибо рука сама задвигалась, будто имела свой внутренний план. От усердия Брайн закусил губу, что выглядело как-то по-детски наивно.
Из неразборчивых серых штрихов начала проступать человеческая фигура, позже выяснилось, что это женщина, ещё позже, что это красивая женщина, потом появился странный фон одинокого города, где вместо земли небо, а вместо неба земля… В итоге закончилось это тем, что Брайн в ужасе откинул блокнот и зажмурил глаза, словно пытался отогнать от себя какую-то страшную картину!
Он изобразил свою новую подругу с окровавленным ножом в руках, у ног которой лежало изувеченное тело…
Как такое могло прийти ему в голову, ведь он никогда не рисовал такие картины! Тем более Кейт уж точно не ассоциировалась у него с кровожадным убийцей! Да она божий одуванчик, господи! Только слегка… слегка безумная, не больше, но не убийца! Достаточно вспомнить то, как её пытались изнасиловать те ублюдки… Да она от страха чуть дух не испустила!
Господи, да что же это?.. Кто она?! КТО?!
Когда закончился фильм «Остров проклятых» с Леонардо Ди Каприо она поднялась с мягкого дивана и выключила компьютер. Она была ещё под впечатлением от просмотра, ибо для неё это был свежий глоток воздуха, так как в последнее время снимали всё меньше и меньше хороших триллеров, и это её огорчало. А этот был не просто хорошим, он был замечательным! Великолепным! Превосходным! Мало того, что режиссёр и сценаристы выполнили свою работу на славу, так ещё и Ди Каприо представил всё в лучшем виде, а о музыкальном сопровождении вообще говорить не приходится… это высший пилотаж.
После всех этих заключений Кейт пошла на кухню, чтобы перекусить. Она разогрела в микроволновке пюре и крылышко жареной курицы и достала из холодильника вчерашний овощной салат из помидоров, огурцов, лука и красного перца, заправленный подсолнечным маслом. Она съела всё с большим удовольствием и запила кружкой любимого персикового сока. Обильная трапеза вызвала в девушке сонливость, и она решила прилечь на несколько часиков, дабы быстрее скоротать время до встречи с Дэвидом Брайном.
Она вернулась в комнату, достала с полки сборник рассказов и повестей Антона Чехова и залезла в кровать, накрывшись тёплым одеялом. Но через некоторое время Кейт встала вновь и положила книгу обратно, так как прочла до конца, но, не испытав полного удовлетворения от чтения, достала роман Рафаэлла Джованьоли «Спартак», который давно хотела прочесть. Она читала до того момента, когда её глаза сомкнулись, и разум погрузился в сон, но это длилось недолго, так как левую руку девушки внезапно пронзила свирепая боль. Она изогнулась в кровати, а потом заорала во всю глотку, потому что эта боль была нестерпима. Взглянув на руку, она сразу же поняла, из-за чего всё это произошло. С первого взгляда всё была как обычно, но если приглядеться основательней, то можно заметить, что первые фаланги пальцев были прозрачными, точно у призрака! Она ударила рукой о стенку, как будто пыталась выбить из неё боль, но все попытки оказались тщетны, потому что боль становилась всё сильней. От кончиков пальцев она поднималась вверх по руке и, в конце концов, достигала головного мозга, где в этот момент свирепствовала яростная кокофония из женских, мужских и детских голосов, пришедших откуда-то из глубины её разума!
Не надо… Господи…
Не надо!
Голоса молили о пощаде! Просили остановиться и сжалиться! Они молили господа о прощении их грехов, но эта тварь отказывалась внимать их мольбам! Они просили его о милости, а он повернулся к ним задницей! В их голосах звенели непоколебимый ужас, страх и горькое… горькое отчаяние!
Прошу…
… не надо…
Хватит…
Боже…
Хватит!
Умоляю!
Они спрашивали её, за что она так поступает с ними! Почему они?! Все рыдали, но Кейт этого не могла остановить лишь по той причине, за которую она начинала ненавидеть Дэвида Брайна, нарисовавшего страшную и отвратительную картину! Этой причиной было то, что…
… что она не человек.
Заткнитесь!
Закройте рты!
Умоляю! Господи, боже мой!
ЗАТКНИТЕСЬ!!!
В неистовстве девушка завопила во всю мочь, выкатила из глазниц налившиеся кровью глаза, схватилась за голову и вскочила с кровати. Она прыгала и рвала волосы, моля голоса сжалиться над ней и уйти, но они не слышали или не слушали её, потому что продолжали причитать. Обессилев, она свалилась на пол и стала извиваться, как змея, стуча себя по голове.
Боль в руке тем временем возросла до такой степени, что в глазах девушки потемнело. Она ощутила какую-то лёгкость, даже невесомость и поняла, что с минуты на минуту потеряет сознание, а возможно и умрёт вовсе, избавив мир от очередного своего промаха, оставив на нём крупный шрам. От этой мысли ей стало хуже, потому что с самого детства (которое она, кстати говоря, не помнила) она боялась умереть в полном одиночестве, когда на её могилу придут только бомжи, чтобы чем-нибудь поживиться. Она боялась остаться одна в тишине и…
… и в пустоте, где нет ни чувств, ни запахов, ни вкусов, ни ветра, ни дождя, ни солнца, ни любви, ни сожаления, ни холода, ни тепла… ничего!
Страх смерти в одиночестве – это, наверное, единственное, что она помнила из своего тёмного детства, которое казалось таким далёким, словно его у неё никогда и не было в помине. Словно она уже родилась с проклятием!
Прошу… простите… умоляю!.. простите…
Я не хотела… не хотела…
… простите… Ради Бога…
Простите!
Когда глаза девушки застлала туманная пелена, и мир ушёл из виду, появилась новая картина, противоречащая любому здравому смыслу.
Кейт была в прелестном красном платье, развевающемся на ветру. По левую руку от неё умиротворённо шептало что-то бескрайнее синее море; по правую – шелестел дремучий лес, дальше которого высились остроконечные скалы. Сама девушка стояла посреди пляжа, и её босые ноги утопали в нагретом песке. Неподалёку находился Дэвид в летних шортах и белой хлопчатобумажной рубашке…
Они смеялись и пели какую-то песню, чересчур похожую на саундтрек из фильма «Титаник». Ещё мгновение, и она наблюдала за тем, как её копия в красном платье танцует вальс с Дэвидом Брайном на одиноком пляже…
… только они, море, песок, ветер, небо, солнце, лес, скалы и…
… и любовь, которая пуглива, как воробей. Достаточно щёлкнуть пальцем и она вспорхнёт в небеса и сгорит на пути к солнцу…
… Я люблю тебя, Дэвид…
… Я люблю тебя, Кейти…
Они обнимали и целовали друг друга так страстно, словно встретились после многовековой разлуки. Их ласковые руки налились жаром и ласкали тёплые и нежные тела, трепещущие в сладострастном вожделении друг к другу! Губы жадно впитывали каждый вдох и выдох, каждый поцелуй…
Но любовь, она как пугливый воробей – достаточно неосторожно щёлкнуть пальцами и она улетит…
… Через несколько минут прекрасная картина счастливой любви померкла, уступая место кромешному мраку, холоду. Зверская боль в руке вернулась с удвоенной силой. Вернулся и яростный звон враждебных голосов…
Бедняга Кейт растянулась на полу и…
Дэвид поднял блокнот и спрятал его в карман джинсов, об которые вытер вспотевшие от волнения ладони. Провернул он эту незамысловатую операцию так, словно в блокноте содержалась какая-нибудь особо секретная информация, потому что он попеременно осматривался, нет ли кого-нибудь рядом. В голове засвербела боль, и желание выпить вновь вернулось к нему, как нерадивая дамочка к своему ухожору. Он сбегал в магазин и купил себе несколько банок «Короны», после чего вернулся на лавку и принялся с жадностью поглощать пиво. Капли с подбородка попадали на рубашку, оставляя крупные влажные пятна, но Брайн на это не обращал внимания. Он накинулся на алкоголь с такой агрессией, с какой хищник набрасывается на свою жертву.
Проходящие мимо люди смотрели на него по-разному: кто с недоумением, кто с отвращением, кто с сожалением, кто со злобой, кто с опаской, кто с безразличием… Правда Дэвида это нисколько не тревожило, потому что благодаря своей творческой натуре, он научился плевать на мнения толпы, которая в большинстве случаев остаётся враждебна, и оставаться самим собой в любых условиях. Изменять его могло только то чудовище из снов, что выдавало себя за Дару Брайн.
Плевать… я найду её… найду…
… Кейт…
Он вскочил с лавки, распугав расположившихся вблизи голубей, и побежал в ту сторону, в которой должен был находиться дом его новой подруги.
Он бежал так, словно за ним гналась целая стая монстров с внешностью Дары, хотя на самом деле его никто не преследовал. Люди сторонились, когда он, тяжело дыша, пробегал рядом. На нём был слишком большой налёт безумства.
«… я убью её, если ты к ней приблизишься…
… я убью её, если ты к ней приблизишься…
… я убью ее, если ты к ней приблизишься…
… я убью её, если ты…»
Заткнись!
Заткнись! Заткнись! Заткнись!
Он кричал вслух, поэтому люди его теперь не просто обходили стороной, но и кидались в разные стороны, крутя пальцами у висков, а некоторые даже звонили кое-кому, чтобы этого безумца забрали в места не столь отдалённые. Всех их объединяло то, что они смотрели на него, как на чокнутого засранца! Как на врага народа!
Я вам не экзотический зверёк в зоопарке… Не пяльтесь на меня!
Когда он пробегал мимо здания какого-то завода, на его пути вырос огромный мужчина с пакетом в руках. Они столкнулись, мужчина схватил парня за шкибот и как тряпку швырнул в сторону.
– Смотри куда прёшь, щенок! – рявкнул он и поплёлся дальше.
Брайн с трудом поднялся на ноги и побежал дальше, как ни в чём ни бывало. В душе возрастало необъяснимое переживание, он чувствовал, что с Кейт что-то не так или что с ней может что-то случиться. Это чувство пришло из ниоткуда и слабо походило на интуицию. Дэвид не хотел задумываться над тем, что это… он хотел лишь убедиться, что с девушкой всё в порядке.
«… ты не имеешь права на счастье…
… ты влюбился в это шлюху?..
… ты не имеешь права на счастье…
… Я уничтожу её, если ты к ней приблизишься…»
Закрой свою вонючую пасть, сука!
Дэвид Брайн споткнулся и покатился вниз по асфальту. Одежда испачкалась в пыли и грязи и порвалась в некоторых местах, а кожа на локтях стёрлась до крови.
Что происходит?
Что происходит, твою мать?!
Ответ последовал моментально, и он выбил неудавшегося художника из колеи настолько, что тот несколько минут пролежал на земле, не двигаясь. В голове раздался громогласный сигнал тревоги, ибо парень действительно был на грани сумасшествия.
Ты ведь к ней бежишь? Верно?.. Ты играешь с огнём, братик. Зря. Я убью её. Она будет страдать и звать на помощь. А потом я убью тебя. Ты тоже будешь страдать. Зря, братик, ты меня не послушался, зря…
Сопротивляясь тяжести в ногах, Дэвид поднялся и отряхнулся от пыли и грязи. Его шатало из стороны в сторону, в глазах всё расплывалось, но рассудок был трезв, не смотря на приличную дозу выпитого пива. Парень поднял усталый взор, в котором клокотала ярость, к небу и крикнул:
Тварь!
Когда она очнулась, сумерки за окном уже сгустились и покрыли всё окружающее тёмным покрывалом. Небо было застлано густыми рваными облаками, движущимися куда-то в бесконечность, где новые люди и новые земли. Сквозь них еле-еле пробивался тусклый лунный свет, практически не освещающий землю. Кейт слышала, как на улице бушевал яростный ветер, вырвавшийся из цепей самого Бога. Это было похоже на то, как с цепи срывается нерадивый пёс, увидевший неподалеку прогуливающуюся сучку.
В голове девушки голоса затихли, боль в руке прошла, но прозрачность не исчезла, а наоборот, полностью покрыла все пальцы.
Внезапно она подумала о том, что возможно уже приходил Дэвид, но, не дождавшись ее, ушёл с мыслями о том, что она его обманула! Разрушила все его ожидания! Пошутила, доигралась!
Только не это!..
Она поднялась с пола с намерением отправиться на крышу, как они и договаривались с Дэвидом, но, не сделав и двух шагов, она повалилась на пол, потому что в ногах всё ещё таилась подлая усталость, делавшая их ватными и неподвижными. Она простонала, но тратить все силы на то, чтобы в итоге ничего не вышло, не стала, а решила подождать немного. Темнеть начинало уже часов в семь вечера, а они договорились встретиться в десять, поэтому ещё оставалась надежда на то, что она не проспала.
Ей было страшно одной в темноте (всегда), и в любой момент она могла сбежать отсюда, но приходилось бороться со своими слабостями и страхами ради того, чтобы в итоге понять: любит ли она Дэвида Брайна или ненавидит? А может всё сразу?.. Она подползла к столу, нашла на нём часы, посмотрела время и облегчённо вздохнула, словно с её плеч сняли огромный груз…
20:45… Времени ещё достаточно.
Просидев ещё 15 минут, она смогла подняться на ноги и держаться стойко. Перед тем, как отправиться на встречу, она решила помыться, чтобы согнать с себя сонливость.
Тёплые струи воды ласкали её молодое прекрасное тело, смывая с него осадок повседневности. Она помыла голову душистым шампунем, а тело ароматным и мягким мылом, которое не сушило её кожу. Обтеревшись пушистым полотенцем, Кейт побрызгала тело приятными духами и оделась в чистое весеннее платье красного цвета, которое берегла для особого случая, а на ноги натянула капроновые чулки. Утягивающее платье на нагом теле выглядело особо привлекательно, так как подчёркивало и без того превосходную фигуру девушки.
Сегодня… я поставлю всё на свои места. Признаюсь ему и… я уверена, что он… что он вспомнит меня… Да! Разумеется, он вспомнит и полюбит меня! Я добьюсь… я добьюсь этого и уничтожу! сотру в пыль своё проклятое одиночество!..
Девушка взглянула на прозрачные пальцы и решила забинтовать их, чтобы Дэвид раньше времени ничего не увидел. Так она и сделала.
Сердце изнемогало от желания увидеть своё счастье! Оно стучало так, словно стремилось вырваться из грудной клетки навстречу любви! Так сильно хотелось увидеть Брайна, вдохнуть его запах, прикоснуться к его бархатистой коже, но время замедлило свой бег, как это обычно бывает… Мир подл и жесток, его любимое занятие – это издевательство над людьми.
Глядя на небо, он чувствовал, что смотрит в сотни глаз, наблюдающих за ним из рая. Он слышал шёпот душ, которые смеялись над ним и пророчили, что после смерти его ждёт ад. Он знал, что это всего лишь иллюзия, но душа давно обманулась и приняла всё это за чистую монету, поэтому и страдала, внимая таким пророчествам.
Если бы он смог изменить всё ещё тогда, когда перестал жить и начал существовать, то, возможно, сейчас бы он был настоящим человеком, а не растущей тенью своего проклятого прошлого. Но кто знает, как было бы всё на самом деле… встретился бы он с Кейт или нет?.. Гёте говорил, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на плохие вина, но Дэвид Брайн тем и занимался, что напивался дешёвым пойлом и отдалялся от хороших вин всё дальше и дальше, точно чурался их. В конце концов, он и сам уже понял, что угодил в ловушку, но выбираться из неё было лень, так как на это требовалось потратить много сил. Сам факт того, что парень всё прекрасно понимал, но ничего не предпринимал, был ужасен.
Как холодно… и ветер такой промозглый, что пробирает до костей. Может это так всегда около неба? До облаков рукой подать, а звёзд не видно, как будто их забыли зажечь… Наверное, они всё же спрятались там и смеются надо мной! Как забавно… Раньше я никогда не ощущал такого холода, а сейчас кажется, что я и сам из него состою. Шея болит… Слишком долго смотрю наверх. Так всегда, когда хочется больше, чем положено. Раньше я не понимал, что особенного в том, чтобы глазеть на небо, а теперь, когда стал одиноким волком, кажется, понял. Там, наверху, таких как я чертовски много и все эти говнюки погрязли в самолюбии… смеются надо мной, хотя в предыдущей жизни были такими же. Гнусные, грязные, гнилые кретины.
А вообще я не верю ни в рай, ни в ад, ни в Бога… хотя нет! Насчёт Бога я утрирую. Думаю, он есть и его придумали люди. Нам говорят про зло и про то, что Бог с ним борется, а я считаю иначе, и это мотивируется тем, что пресловутый Бог - настоящий засранец… В мире есть лишь одно абсолютное зло – это Бог во всех своих проявлениях, формах, но, если честно, я бы не хотел узнать, во что превратился бы мир без этого зла.
А впрочем, это всё вздор! Это всё пустое, потому что скоро на эту крышу, под это туманное небо придёт Кейт и… может быть всё изменится…
Впрочем, всё вздор! Пустое!
Не буду загадывать… буду ждать.
Дэвид достал из кармана сигарету и закурил, а Кейт тем временем уже поднималась по лестнице. В этот миг их объединяло несколько вещей – они оба тряслись от страха, изнемогали от ожидания, чувствовали необъяснимый холод и были возбуждены.
Она застыла на месте, заметив, что дверь, ведущая на крышу, открыта. Сердце подпрыгнуло, но разум удерживал его от необузданных поступков в крепких уздах.
Он уже там… боже…
… или нет? Может кто-то раньше туда поднимался и забыл закрыть дверь, или там сейчас не Дэвид, а кто-то другой?
Она двинулась вперёд, но на этот раз гораздо медленнее, чем до того. И как это обычно бывает, когда этого совсем не ждёшь, пришла боль…
Сначала она покрыла прозрачные пальцы многочисленными покалываниями, словно их пронзали иголками, а потом это покалывание растеклось по всей руке и превратилось в яростное жжение, будто руку опустили в кипящую лаву. Она сжала челюсти так сильно, что зубы противно заскрипели, но крика не вырвалось наружу, и это слегка обнадёжило её.
Она прильнула к холодной стене и согнулась, прижав больную руку к животу, а голову к коленям. Ей хотелось плакать, но не от свирепой боли, от которой взвыл бы самый крепкий мужчина, а от того, что эта боль пришла слишком не во время. Она так долго ждала этого дня! Столько лет терпела унижение! Столько испытала горя! Столько провалялась в грязи! для того, чтобы в самый ответственный миг сбежать из-за грёбаной боли?!
Господи, да за что всё это?! За что, чёрт тебя дери?! Почему?!
Крики рвались из груди, сокрушая толстенные стены из непробиваемой стали и камня, расшатывая крепкие тюремные прутья, рассекая озлобленные морские воды и неподатливый сухой воздух… но Кейт тратила огромные усилия на то, чтобы загнать эти крики обратно и не дать им прорваться в мир никогда! И у неё это получалось.
Эта проклятая боль… эта проклятая прозрачность… Дэвид! Какого чёрта ты создал меня такой?! Зачем ты мне дал это проклятие?! Дэвид!
Адская боль пробудила в ней эти мысли и вселила в неё уверенность в том, что она на самом деле творение Дэвида Брайна, попавшая в реальность для того, чтобы страдать! Он дал ей имя! Историю! Проклятие! Характер! Внутренний мир! Страдания! Облик!..
Ты создал меня, Дэвид! Ты! Ты проклял меня из-за того, что…
Она содрогнулась от ужасающей догадки. Удивление было таким сильным, что она на некоторое время забыла о боли и замерла, как истукан.
Я поняла… это месть. Грёбаная месть! Да! Ты создал картину, главная героиня которой испытывает дьявольские страдания, гниёт для того, чтобы отомстить своей сестре, которая заставила страдать тебя! Она умерла, а ты не смог её спасти и начал падать, а в этой картине ты выразил свою ненависть… Дэвид, Дэвид… как ты мог? Как ты мог, проклятый ублюдок?! Почему из-за тебя и твоей чёртовой сестры должна страдать я?! Зачем ты меня придумал?! Сотри!..
Кейт опустилась на ступеньки и вновь прижала голову к коленям, окропляя платье горячими слезами. Красный цвет (её любимый цвет) внезапно стал ей так ненавистен и отвратен, что она захотела сорвать с себя проклятое платье, но не стала, так как под ним ничего надето не было.
Человек хочет скинуть свой гнёт на кого-нибудь другого и забыть это, только бы совесть во время не проснулась.
Зря, Дэвид… Зря ты мучаешь меня так… Прости, но придётся мне тебя наказать.
Она с трудом поднялась на ноги и продолжила подъём на крышу, где её ожидал Дэвид Брайн, обеспокоенный интуитивным чувством опасности.
Где?.. Где? Где?! Где же она?! 22:10… Она опаздывает. Хотя она девушка, ей можно опоздать ненадолго… Или…
Опомнись! Чувствуешь опасность? Согласись! Что-то не так, верно?
Да! Да! Да! Не так, мать твою!
Беги! Я уверяю тебя, что всё это не с пустого места! Что-то должно произойти, и это что-то для тебя будет очень неприятно.
Дэвид сложил руки за спиной и стал ходить из стороны в сторону. Ощущение приближающейся опасности сильно угнетало его. Он не знал, что делать: то ли поверить интуиции и бежать отсюда, сверкая пятками, то ли принять всё это за паранойю и остаться? Что за опасность? Откуда она? С чего вдруг переживать, ведь ничего не случилось!
Недаром твоя сестра появилась! Недаром в это же время появилась эта Кейт, привлёкшая к себе всё твоё внимание! Это всё связанно между собой, как ты этого не понимаешь?! Они хотят извести тебя и уложить в могилу!
Да откуда хоть ты всё знаешь?! Откуда?! Кейт не может быть связана с Дарой, они совершенно разные!
Две ипостаси одного и того же… Две ипостаси тебя самого, которые грызутся друг с другом, чтобы стать доминирующими, но это ни к чему не приводит! В итоге они сожмут тебя и убьют!
Что за бред?! Какие на хрен ипостаси?!
Они рука об руку, враждуя между собой, уничтожают именно тебя! В конце концов, они объединятся и сотрут тебя в порошок! Ты скоро станешь для них преградой в их борьбе, так как весь сыр-бор начался из-за тебя. Да это звучит глупо, но… Им просто надоест эта треклятая вражда настолько, что они возненавидят первопричину! Возненавидят…
Боже мой… что за чепуха…
Возненавидят тебя!
Раздался громкий скрип открывающейся двери, и через секунду на крыше появилась Кейт. Её внешний облик весьма изменился с того момента, как Дэвид видел её в последний раз: зелёные глаза пылали какой-то яростью и злорадством, под ними образовались чёрные круги, на лбу проступила испарина, будто она занималась тяжёлым физическим трудом, её левая рука была забинтована, а сама она шаталась из стороны в сторону и кривилась, точно боролась с приступом боли.
Дэвид сделал робкий шаг вперёд, будто стесняющийся мальчуган, протягивая ей руку, но злобный блеск её зелёных кристаллов оттолкнул его, и он отступил, напрягшись каждой частичкой своего тела и разума. Чувство приближающейся опасности возросло до предела и, видимо, девушка заметила то, что её появление вызывает у Брайна смешанные чувства, и усмехнулась. Парень вздрогнул, уловив жуткую перемену в ней.
– Привет… - неуверенно произнёс Дэвид. – Что с рукой?
– Добрый вечер, мистер «Загадка»! – Её слова звучали насмешливо, остро, как лезвие бритвы, в саркастическом тоне. – Если конечно этот сраный вечер может быть добрым.
– Что с рукой? – повторил парень.
– Не очень удачно подравняла ногти мачете. – Она рассмеялась, но, к своему сожалению, осеклась, так как смех лишь обострял и без того мучительную боль в руке, потихоньку распространявшуюся по всему телу.
Она медленно приближалась к Дэвиду, а он, в свою очередь, отступал назад, чувствуя необъяснимый страх, что мешало принять ему какое-либо разумное решение. Те же факторы помешали ему вытащить Дару из огня, когда их детсад вспыхнул, как стог сухой травы.
– Что-то ты какой-то бледненький.
– Холодно… наверное, из-за этого.
– Разумеется.
Почему?.. Почему я боюсь её, словно она убить меня хочет? Почему я нарисовал ту чёртову картину? Кто она?! Я ведь знаю её? Знаю?! Она кажется мне очень знакомой… и картина кажется знакомой… Может быть когда-то давно я пересекался с ней, но эта встреча была столь незначительна и случайна, что я не придал ей должного внимания?.. Кто она?!
– Ты боишься высоты, Дэви?
– Что?.. К чему… А что? – Внутри него росла паника, таким темпам развития позавидовал бы даже сам Геракл, который рос «не по дням, а по часам». Теперь Дэвид ничего не хотел уточнять касательно незнакомки Кейт, не хотел оставаться с ней наедине, а хотел лишь покинуть это место по добру по здорову и выпить дома несколько бокалов виски с тоником.
Эта картина… боже… Она чертовски знакома! Что-то похожее… раньше в интернет я выкладывал свои работы, и там было что-то…
– Я просто интересуюсь.
– Ясно… понятно.
– Так боишься или нет? – настаивала на своём девушка, внимательно глядя на своего собеседника.
Я писал какую-то статью… что-то объяснял… чёрт!.. После того, как Дара умерла, я нарисовал картину, где выразил всю ненависть к чувству вины и беспомощности. Я… я ненавидел свою сестру за то, что не смог ей помочь! Картина… там было… было красное платье…
Он дрогнул. К горлу стремительно подступал крик. Страшные догадки налетели на него, как мухи на навозную кучу.
– Не… не знаю, Кейт. Как-то и не думал об этом. Но, если честно, не хотел бы ощутить приземление на свою задницу, падая, к примеру, с девятого этажа. – Он нервно улыбнулся, стараясь, чтобы это выглядело естественно, но актёрским талантом Бог его не наградил.
– Мне здесь нравится… прохладно и небо так близко, что, кажется можно окунуть руки в облака. Наверное, если здесь умереть, то появится больше шансов попасть в рай.
– Думаю, что желающих с этим поэкспериментировать не найдётся.
Охренеть… точно! Красное платье! А ещё…
Он пытался что-то вспомнить, но проблема заключалась в том, что он сам по большей части не знал, что пытался вспомнить. Разум самостоятельно рылся в картотеке его воспоминаний и, несмотря на его незаурядность, выходило у него плохо, вот, если бы Дэвид знал, чего хотел.
– Я хотела тебе кое-что рассказать, ты помнишь?
– Да, конечно! Помню… да.
– Сегодня я смогу рассказать тебе даже больше, чем вчера.
– Вот как?.. Это интересно. Ты ещё вчера меня неплохо заинтриговала, а сегодня так вообще… - Врать он никогда не умел, хотя много раз пытался. Ничего он узнавать не хотел, ибо дискомфорт в присутствии Кейт давил сильнее всего остального.
Что там было?.. Цветы, конфеты, дома, дороги, окна, люди, звери… Стоп! Дороги… точно! Дороги! Там что-то странное с ними было и… чёрт, что-то ещё!
– Ты хорошо рисуешь, Дэви. У тебя дар.
– Что?.. Откуда ты знаешь?
– А ты не догадываешься?
– Нет… совершенно нет, Господи!
Небо! Да! Небо… город… нож…
Он вспомнил… Вспомнил картину, которую нарисовал сразу после смерти Дары…
По телу пробежал холодок, и оно покрылось мурашками. Он услышал, как в его мозгу кто-то предательски засмеялся над ним. Кажется, это был страх… Он начал обволакивать его душу и топить здравый рассудок. Паника готовилась к своему выходу и, благодаря стараниям страха, этот выход должен был совершиться раньше положенного времени. Во рту стало сухо, как в пустыне, губы слиплись и пересохли, словно обветрились.
– Что-то не так, Дэви?
– Пожалуй… живот болит, съел какую-то срань. Я… я, наверное, пойду…
– Нет. – Она произнесла это твёрдо и гневно, точно разговаривала с нерадивой прислугой. Дэвид словно обжёгся о яростный блеск её зелёных глаз и обжигающую сталь её некогда нежного голоса.
Он уже был на грани срыва.
Это была картина, которую я нарисовал сегодня! Тогда! Там была Кейт но я никогда прежде её не встречал!
Брайн непроизвольно начал фантазировать, и во всех этих фантазиях Кейт убивала его ножом, выпотроша все внутренности наружу и залечив свои раны кровью.
– Кто ты? – ослабшим и дрожащим голосом спросил Дэвид. От своей догадки ему всё вокруг стало безразлично, ибо таким способом душа защищала его от посягательств усталости, стресса, депрессии и… самоубийства.
– Неужели ты вспомнил ту картину?!
Он понял её слова и не удивился, потому что время удивляться давно уже прошло, настало время действовать, что-то менять. Он достал из кармана блокнот, вырвал страницу с новым (старым) рисунком и показал его девушке, дрожа от страха, как заводная игрушка.
– Это я нарисовал сегодня…
– Оригинал был качественнее… теряешь хватку, Дэви…
– Это всего лишь эскиз… на всякий случай, Кейт. Кто ты?
– Это с моей стороны резонно задавать этот вопрос.
– Я ни хрена не понимаю!
– Конечно… Чего же ты боишься тогда?
– Боюсь?.. Ничего… не знаю… Твою мать, я ни хера не знаю! Совершенно, чёрт тебя дери! Кто ты?!
– Я бы хотела, чтобы ты сам ответил на этот вопрос, так как этот вопрос и меня тревожит.
– Я не понимаю, что тебе от меня нужно! – взмолился Дэвид, и его визави рассмеялась, наслаждаясь моментом его беспомощности и своего триумфа. Впервые она чувствовала себя выше остального мира, он был у её ног.
Она… боже мой! Я её нарисовал! Нарисовал! Я… я её придумал? создал? и… нарисовал. Она – творение рук моих.
– Я скажу кто я, Дэви… Скажу! Твоя сестра сгорела под обломками детдома, но ты мог ей помочь!
Не мог… я не мог сдвинуться с места! Всё было слишком внезапно и быстро…
– Она молила о помощи, но ты застопорился, сдался, испугался и не смог вытащить её, а спас лишь свою задницу, наврав всем, что потерял сестру из виду, когда началась паника. Она сгорела! Умерла! Хотя ты! ты мог ей помочь.
Я был ребёнком… мне было страшно! Я не соображал ничего!
– Ты долго винил себя во всём и до сих пор винишь! Скажу даже, что во снах Дара приходит к тебе и мстит за то, что ты ей не помог, за то, что ты её бросил, как последний чёртов трус!
Откуда она знает?
Какая разница?.. Ты угодил в ловушку того, что создал сам. Потерял контроль… над всем. Твоё творение оказалось хитрее тебя.
– Ты ненавидел это чувство, потому что оно не давало тебе жить. Оно мешало продолжению пути, и ты решил избавиться от всего, отомстив чувству ненависти к собственной совести, своему бессилию и миру, который отвернулся от тебя! Ты хотел отомстить миру, в котором нет справедливости!
Кейт – девушка в красном платье, живущая в искажённом мире, где зло – благо, а добро – порок. Она воплощение этого мира! Она должна нести смерть людям, чтобы жить самой… Она исчезает и только чужие страдания и смерти, политые тёплой алой кровью, могут ей помочь! Вот твоё создание! Ты отомстил Даре за то, что ты не смог её спасти! Кейт – образ твоей ненависти к сестре и образ твоих страданий, идущих с тобой по пятам и днём и ночью в течение всей жизни.
Я хотел лишь избавиться от мук! Я не хотел создавать чудовище, которое будет убивать людей!
Твоя ненависть сама со всем прекрасно справилась. Она принесла страдания и тебе, и другим, потому что ты! ты ничтожество, Дэвид. Твой внутренний мир стремится уничтожить всё. Ты не смог умерить свой пыл? Вот и наслаждайся плодами своего таланта, грёбаный ублюдок!
– Ты создал меня такой, чтобы избавиться от груза всех своих мыслей! Ты проклял меня!..
Её глаза заблестели ещё сильнее, так как они наполнились слезами. Дэвид ошарашено глядел на неё и чувствовал, как сознание затуманивается и отключается, – то была защитная реакция на все негативные впечатления, которых в последние несколько минут было с избытком.
– Я ненавижу… тебя… Дэвид Брайн…
Кейт остановилась, взглянула на парня и сняла бинты с руки…
Её ладонь полностью стала прозрачной, сквозь неё протекал вечерний воздух, проходил тусклый лунный свет. Дэвид посмотрел на это, но не удивился, потому что ожидал чего-то подобного.
– Вот твои старания! – прокричала девушка и вытянула руку вперёд, что было её ошибкой, так как Брайн был уже на грани паники. Он сокрушился, пережил во второй раз события той ночи, когда умерла его сестра, вновь ощутил вес былых страхов, страданий, и увидел теперь в красивой Кейт, в которую, казалось, влюбился, врага.
– Это самая жуткая критика, которую я только слышал в свой адрес.
Дэвид уже был в таком состоянии, что перестал соображать и отвечать за свои действия. Его разум закрыли на тысячи замков, чтобы ни одна здравая мысль не просочилась наружу. Кейт же, наоборот, улавливала всё очень чётко. Она напряглась каждой частичкой своего тела и разума, ожидая любых действий от своего собеседника. Если и была между ними хоть какая-то искра влюблённости, то она потухла, и некому её было разжечь вновь. Теперь эти люди были заклятыми врагами, они прокляли и возненавидели друг друга.
После последних слов Брайна Кейт нахмурилась, обдумывая значение сказанного, и на мгновение отвлеклась, что сыграло на руку Дэвиду. Он схватил её за руки и рывком приблизил к себе, подводя к краю крыши. Она попыталась ослабить его железную хватку, но на это не хватило сил, поэтому она в отчаянии укусила его за руку так сильно, что потекла кровь.
– Сука! – взвизгнул он, но всё же выпустил девушку, а она оттолкнула его назад и собралась бежать к лестнице. Дыхание её сделалось прерывистым и горячим от жуткого волнения. Адреналин захватывал дух, и она поняла, что обратного пути нет, что её месть за многолетние страдания началась.
Не успела она пробежать и двух шагов, как Брайн схватил её за ногу и повалил, после чего сел на неё сверху и со всей силой ударил в лицо, разбив до крови бровь и губы. Удар оглушил девушку, в глазах её потемнело.
– Я тебя создал! Значит, я и должен стереть тот ужас, что приносит зло всем вокруг! Сдохни, тварь!..
Он замахнулся вновь, но Кейт полоснула когтями по его лицу и расцарапала щёку, чудом не попав в глаза. Вслед за этим она сразу же ударила ему в пах. Он закричал, согнувшись в три погибели. Борьба их длилась недолго, однако ранения они получили оба.
Задыхаясь от страха и возбуждения, девушка побежала к лестнице. Она собиралась забежать в квартиру, взять нож и прикончить Дэвида раз и навсегда, правда, мыслей по поводу того, что делать после этого, у неё не было. Брайн тоже был не лыком шит и не собирался оставлять своё неудачное творение в живых, потому что она продолжит убивать ни в чём неповинных людей, у которых возможно есть мечты, цели, любимые люди, друзья, родители, дети… Чёрт возьми, она не должна существовать среди людей! Она не имеет права никого убивать, даже если ей это жизненно необходимо, но…
Кто ты такой, чтобы так говорить? Сраный эгоист, создавший весь этот ужас… Ты сделал несчастным не только себя, но и её, и многих других людей, которые потеряли своих родных и близких из-за твоей прихоти. Она – 0твоё проклятие! Ты убийца!
Я убью её, и всё изменится!
Брайн кое-как поднялся на ноги и погнался за Кейт.
– Стой! Мы оба прекрасно знаем, что ты должна умереть! – Как и ожидалось, эти слова не смогли ни на секунду задержать девушку.
Она мчалась по лестнице, перепрыгивая через несколько порожков, но не могла оторваться от Дэвида, который преследовал её и что-то бубнил. Её очень тревожило такое положение вещей, так как оно мешало её плану: она могла и не успеть забежать в квартиру за ножом.
Уверенность Дэвида в собственных силах росла, что делало его действия более совершенными. Он был уверен, что Кейт бежит к себе в квартиру, чтобы найти оружие, но Дэв собирался ей помешать, прекратив её никчёмную жизнь!
Извини, Дара, но видимо мне придётся её прикончить. Ты как всегда опоздала и не смогла уничтожить меня, вернув мне былые страдания и страхи. Твоя миссия провалена… Проваливай!
– Перестань, Кейт! Я сотру тебя и всё… это не больно! Наверное… Ты же прекрасно знаешь, что сюжет всей этой глупой игры придумываю я, потому что я создал тебя! Я! Стой!
Но девушка и не собиралась останавливаться, так как желание жить в ней ещё не угасло. У неё не было родных, близких, друзей, приятелей, парней… С самого рождения она была уже одна с проклятием в душе. Всю свою жизнь она питалась остатками чужого счастья! Всю жизнь она бродила по тёмным улицам серого города, опираясь лишь на холодные стены, которые тоже её отталкивали! Даже Бог, который должен всем помогать и всех прощать, отвернулся от неё, не позволяя ей даже верить в себя… Она была проклята так, как не был проклят никто до неё. Она мокла и плакала под дождём, когда проходящие мимо люди под зонтами насмехались над ней и шепталась о том, какая она грязная, вонючая и страшная. Мир дал ей боль, а боль дала ей ненависть, которая, в свою очередь, дала ей силы для движения в никуда. И вот, казалось, она нашла своё счастье – она нашла своего создателя, вызвавшего внутри какой-то странный, но приятный трепет… Он тоже… он тоже предал её и вытолкнул с крыльца под дождь. Она вновь бежит от горя и от… себя… В целом мире не было никого, кто мог бы похвастаться таким одиночеством.
– Ты не должна существовать! Ты ошибка! Прости меня! Я никогда не хотел создать нечто подобное! Я раскаиваюсь, но… Ты должна быть стёрта! Ты брак! – кричал Дэвид, но на неё эти слова уже никак не действовали, ибо всю свою жизнь, день ото дня она слышала подобное.
… Её план провалился к чертям собачьим! Она не смогла оторваться от Дэва, поэтому пришлось пробежать мимо квартиры и продолжить бешеный спуск на улицу, в сумерки, где бы она могла скрыться в тени раскидистых крон деревьев или смешаться с толпой, которая уже редела из-за позднего времени суток.
Через несколько минут она выбежала на улицу и опрометью бросилась в сторону проезжей части, надеясь на то, что встретит там людей и их присутствие остановит Дэвида. Парень бежал за ней, не отставая ни на йоту, но, прислушавшись к его хриплому дыханию, Кейт поняла, что он устаёт и вскоре не сможет бежать. Это её немного взбодрило.
Эх, Дара… Вот почему ты вернулась… Захотела показать мне мой самый страшный промах? Думала, я сдамся, и ты сможешь с лёгкостью мне отомстить за то, что я не смог тебя спасти? Ты не угадала, дура… Идиотка… Я убью её и избавлюсь от своего грёбаного прошлого! Я и тебя сотру! Никому из вас не удастся меня сломить!
… Всё начало меняться тогда, когда Дэвид споткнулся, упал наземь и ударился головой об асфальт, да так сильно, что сознание моментально отключилось. Кейт услышала грохот и обернулась. Увиденная картина заставила её замереть в нерешительности. Вроде надо не упускать момент, чтобы убежать, пока парень не пришёл в себя и не продолжил преследование, но она не могла сдвинуться с места, глядя на лицо Дэва, представляя, как могла бы целовать его мягкие губы, как могла бы утопать в его глубоких серых глазах, как могла бы…
Почему?.. Почему я не бегу? Почему я стою и смотрю на него? Ведь я хотела убить его, а он меня… Почему я не могу ничего сделать?! Господи!..
Ты можешь и не бежать сейчас. Ты можешь придушить эту гнусную тварь!
Но… чёрт! Да я же люблю его! Он мне дорог! Я не знаю почему, но он… он не такой, как все! Он не оттолкнул меня сразу же, а подарил чудный день, надежды и мечты!
Он создал тебя такой, какая ты сейчас! Эта сука прокляла тебя и подарила тебе горе, которым ты захлёбывалась всю жизнь! Прикончи его и всё изменится! Тебе станет легче! Не будет больше того, кто сможет кому-нибудь принести зло! Давай!
Боже мой… Это не честно! Это не правильно! Господи, почему ты всех обрекаешь на муки?! Почему ты всех нас заставляешь так страдать?! Лучше бы ты всё это испытал!.. Чёрт… Я ведь и правда люблю его… Как я… я не могу убить его. Не могу!
Он один из тех, кто воткнёт тебе нож в спину! В этом мире нет добрых людей, они все лживые и тщеславные твари! Не доверяй им, будь одна, и всё станет на свои места… Справедливость, в конце концов, восторжествует, и мы с тобой отомстим всем этим уродам! Просто… просто убей Дэвида… убей!
Она направилась в сторону Дэвида, но так и не решила, что сделает, подойдя к нему. Мысли в голове путались, а душа разрывалась самыми разными противоречиями. Она подошла к нему и села на асфальт рядом, потом взяла его руку и поцеловала её.
– Наверное, так и надо… Тебя прокляла сестра, ты проклял себя и весь мир, создал картину и проклял меня, а я прокляла Бога и мир… Мы должны страдать, потому что так и не смогли простить. Мы не научились этому искусству. Мы можем лишь проклинать и сеять вокруг одно горе. Мы должны страдать… Ты ошибся, Дэви, слепив меня из ненависти… Прости, и я прощу… и может… мы сможем заслужить прощение этого мира и тех людей, которые из-за нас пострадали. Давай научимся прощать, и, может, всё это прекратится… Наверное, мир намного лучше того, каким мы его с тобой видим. Наверное, он способен был бы сделать счастливыми и нас. Наверное… Прости… А я тебя уже простила. Я… чёрт! Как же тяжело даются слова… Я люблю тебя, Дэвид… Давай простим…
… ни борьбы, ни криков, ни плача, ни стонов… Лишь отдалённый звук машин и вой ветра.
Глава седьмая.
Утопия.
Ведь всегда есть шанс всё исправить, верно? Ведь всегда всё можно переиначить на свой лад, по крайней мере, в мыслях? Я думаю, что да, потому что лично мне дали такой шанс и я исправил всё… всё, что надо было исправить, доделать! Мне позволили изменить самое страшное, что я совершил в этой жизни. Я не знаю почему, в конце концов, надо мной сжалились, хотя я никому никогда ничего хорошего не сделал. А имеет ли это значение, когда совершенное мною зло покинет этот жалкий мир? Имеет ли значение всё, когда я исправил свои ошибки, поломавшие жизнь не только мне одному?! Я думаю, что нет…
Я смог нарисовать новую картину, где девушка в красном платье не убивает незнакомца в искажённом мире, а помогает ему взглянуть на мир по-новому, хоть у него и нет глаз. Он проклят так же, как и она, и это… именно это! помогает ей избавиться от самого страшного проклятия… от проклятия ненависти. Поняв, как страдают те люди, которых она убивала, она смогла избавиться от цепей ненависти… она смогла сделать самое трудное, что приходилось делать ей в жизни. Она смогла простить… Она простила людей, которых убила, простила людей, которые убивали её, простила мир, простила Бога и простила своего создателя, который… который простил её и себя за то, что однажды впустил в мир зло.
Я смог это нарисовать и ей понравилось. Она сказала, что это лучшее, что я когда-либо нарисовал. Она сказала, что такой образ ей нравится больше, ведь образ убийцы ей очень приелся… Было тяжело от него избавиться, поэтому мне пришлось не единожды умереть, а это не очень-то и приятно, пока я не вырвал ненависть и жажду крови у неё из души. Но мне смерть была не страшна, ведь я научился прощать…
Дара пыталась несколько раз меня остановить, но у неё ничего не вышло, потому что я и её простил, что стёрло её в пыль. Она не ожидала…
Мы с Кейт ушли далеко… Мы ушли туда, где нет ничего такого, чем могли бы поживиться люди. Мы здесь одни, но мы не чувствуем себя одиноко, так как нам приятно вдвоём, нам приятно встречать восход солнца в обнимку, нам приятно готовить завтраки вместе, нам приятно пересматривать в сотый раз самые лучшие фильмы, которое создало человечество, нам приятно заниматься друг с другом любовью, нам приятно отдыхать, лёжа на берегу моря в прохладный вечер… И нас не тянет обратно, так как, вернувшись, мы можем разучиться прощать, а лучше уж сдохнуть, чем жить так, как мы жили до этого дня.
Можете считать меня идиотом и фантазёром, но вам никогда не понять меня, потому что вы не создавали зло сами, вы не умирали сотни раз от него и вы не прозревали тогда, когда это уже вроде бы бесполезно, и всё вокруг кричит, что поздно пить боржоми, когда почки уже совсем ни к чёрту. Я прошёл это всё, поэтому меня не волнует, что обо мне скажут… Главное, что я смог изменить всё то, что ненавидел, в том числе и свою ненависть…
Левая рука Кейт была уже полностью прозрачна, но Дэвид и она сама перестали видеть в этом призыв к убийству. Они шли по берегу, держась за руки, а в утробе девушки зрел плод измененных людей… плод нового мира. Он уже не должен был познать все круги ада, как его родители, он должен был стереть в прах все эти круги.
Где-то далеко в небесах светило солнце, давая жизнь миру, а здесь давали жизнь окружающему уже даже не люди, а… а некто более мудрые.
Теперь им не снились кошмарные сны, потому что их причина была уничтожена. Призрак Дары сдался и покинул бедный разум Дэвида, а Кейт этому помогла. Они лежали на песке и смотрели на звёзды, стараясь понять, почему ночное небо так красиво. А тем временем новая жизнь питалась их счастьем, даря им новое.
Не знаю, что это за место: рай или ад, но это не имеет абсолютно никакого значения до тех пор, пока здесь могут твориться чудеса, пока здесь люди могут друг друга прощать.
КОНЕЦ.
Март – апрель 2010 года. Орёл.
Никита Андреев.
